Ирина Ангара - Мертвые тоже хотят жить (СИ)

Утро. Оно наступило как то внезапно. Вот еще ночь окутывала улицы, деревья и здания, темным покрывалом пряча спешащих на работу людей, а вот уже прохладные лучи утреннего солнца робко стучали в двери, путешествовали по комнате и, падая на лицо, усиленно пытались разбудить.

Недовольно поморщившись, повернула голову на другой бок и прислушалась. В коридоре уже ходили и переговаривались врачи. Значит скоро будет обход, завтрак и все остальное.

Вчера, после ночного разговора с братом, я долго думала над его словами. По поводу Глеба я была согласна, на все сто. Действительно, что он может сказать: в теле Маши душа Марины. Ну бред же! Бред. Меня больше волновало другое, он кажется совершенно не расстроился этому факту и решил и дальше оставаться в статусе жениха. Зачем? Как долго? Не знаю, но похоже его все устраивало. Действительно, Маша, Марина, какая собственно разница? Никакой, и это странно. А его намеки, в самом начале… На чем его там поймали? Явно на горячем. Нужно ли это мне? Нет. Мне вполне хватило Вадима. Поэтому и выход тут только один: я выхожу из больницы и прощаюсь с Глебом. Полюбовно. Не сошлись характерами. Бывает.

Надеюсь мне есть где жить.

Сам Макс предложил несколько выходов из ситуации, причем первым номером звучал переезд к нему, после больницы естественно. Вторым же съем квартиры. Деньги на это были. Еще в бытность мою Аксаковской, я имела несколько счетов, с щедрой руки мужа конечно, я столько не зарабатывала. Но какая разница? Пусть они оформлены были на Марину Дмитриевну, но моим наследником в завещании стоял брат. Вадиму было все равно, у него и так денег куры не клюют, одной сотней больше, одной меньше. А так как я особо не тратила, то денежек там скопилось много, осталось только их забрать.

Третьим вариантом значился переезд к «родителям», но он стоял последним номером и оставался на крайний случай. Жить с теми людьми я не хотела.

Вот в общем то и все. Мне самой больше нравился вариант номер два. В общем, поживем, увидим.

— Мария? Проснулась уже? — в палату вошел Кастельский. В белом халате, с перекинутым через шею стетоскопом. Новая медсестра, может конечно и не новая, но я ее точно еще не видела, семенила за местной знаменитостью, прижимая к груди несколько папок из темно-синего и темно-красного пластика. А буквально еще через несколько секунд следом вплыла и баб Зина, аккуратно неся поднос с парой тарелочек и полным стаканом светлого напитка.

— Завтрак? — врач покосился на поднос. — Это хорошо, это правильно. Но давай сначала быстренько тебя посмотрим.

И меня посмотрели. Проверили глаза, пульс, шов на боку, сердце, поинтересовались общим самочувствием и, пожелав приятного аппетита, оставили на попечение сиделки.

Потом события закрутились бешеным калейдоскопом внося в размеренную больничную жизнь нотку драйва, в итоге, к вечеру я снова осталась одна, почти одна, не считать же плазменный презент от родителей чем-то нужным и существенным? Почти сто каналов и ничего! Совершенно. Реклама, реклама, реклама и скучные сериалы.

«Ах, Альберто! Вы должны понять меня» взывала к жгучему красавцу-плантатору знойная брюнетка.

«Шербук выводит мяч… и… Гол! А нет, не гол, уважаемые телезрители!»

«Умри, сволочь! Сдохни!» тут я немного задержалась, но игра актеров через некоторое время показалась пресной, и я снова переключила канал. И так сто раз подряд, а потом еще сто, в обратном порядке и в надежде на то, что что-нибудь в этом мире изменится, и, наконец, покажут по нашему телевидению действительно нечто стоящее. Надежда умерла в муках.

Выключив пульт, отбросила его в сторону. Да даже установка этого самого телевизора, и то была намного интереснее, чем последующие трансляции.

Грустно посмотрела в окно. Тоскливо, уныло, муторно. Состояние погоды полностью отражало состояние моей души. Брата выписали еще утром, и он, заглянув ко мне на пару минут и записав новый номер телефона, клятвенно пообещал прийти завтра. Позже завалились рабочие и под строгим взглядом новоприобретенного отца установили напротив кровати плазму, не забыв так же установить и небольшую антенну за окном, а так же соединить все это чудо воедино. Вскоре я стала «счастливой» обладательницей кабельного телевидения. Баб Зине такой поворот конечно понравился, оказалось, она была ярой поклонницей сериала про Каменскую, я рада за нее в общем-то, в остальном же переключение пульта с одного канала на другой вносило хоть какое-то разнообразие в скучную лежачую жизнь.

В таком темпе прошло два дня. Скуку разбавляли ежедневные посещения брата, хотя в последний раз мне показалось, что пришел он скорее по необходимости, чем по большому желанию. Он странно меня рассматривал, стараясь это делать как можно незаметнее, а когда я все же ловила на себе его взгляд, то он скользил глазами дальше, в сторону, как будто бы мне почудилось. Один раз приходила Машина мама, хотя сейчас она уже была моей, но называть эту женщину мамой я бы никогда не смогла, поэтому обращалась к ней нейтрально. В принципе и обращаться даже особо не пришлось, я больше слушала о ее делах в салоне, да сочувственно кивала о невозможности съездить в Париж на какую-то супер-пупер замечательный показ. Глеб больше не появлялся, и я его даже где-то понимала. Зачем приходить к неизвестному человеку, даже если он по какой-то странной причине является твоей невестой. Никому не нужный статус, ерунда, не стоящая внимания. так же не приходил больше и отец. выполнив свой долг по устройству меня болезной в лучших условиях, он, сославшись на занятость, испарился в далеких далях. И хорошо. Но мне было скучно. Ужасно скучно! Отвратительно скучно!

— Машунь? Ты не против? — баб Зина взяла пульт и кивнула головой в сторону телевизора.

— Включайте, — вздохнув, прикрыла глаза. Еще немного и я скоро начну смотреть сериалы, вместе с сиделкой, а потом и обсуждать их. Кошмар…

Но этому не суждено было сбыться. Первый же канал показывал новости, причем наши, местные. Но как только баб Зина с недовольным возгласом собралась переключить канал, я, завороженная мелькнувшей картинкой на плазме, сипло прошептала:

— Оставьте…

— Машенька?

— Нет, оставьте.

— Не дело это…

Но я ее не слушала, я во все глаза вбирала в себя увиденное, стараясь понять и…

— Кошмар, — выдохнув, непроизвольно приоткрыла рот и подалась вперед.

Голос за кадром вещал о новом страшном убийстве, случившемся на кануне. Журналистка взахлеб рассказывала о панике, начавшейся среди местных жителей, ведь эта смерть не первая. Буквально неделю назад, в этом же лесопарке, случилось другое убийство. Жертвой маньяка, а скорее всего это был именно маньяк, так как его нападениям подверглись молодые, светловолосые, хорошо одетые девушки, так вот.