Ирина Ангара - Мертвые тоже хотят жить (СИ)

Голос Макса стал глуше, но я все же смогла разобрать:

— Камнин… Да… Конечно… Понял…

Потом послышалось шуршание и треск, как будто бы телефон положили, а потом и вовсе связь прервалась, и я еще несколько минут глупо прислушивалась к коротким гудкам надеясь на чудо.

Мне было плохо, ужасно плохо, наверное последняя прогулка оказалась лишней, Глеб предупреждал о перенапряжении, но я не могла оставить карту с деньгами под носом Вадима. Ну уж нет. А тошнота и головокружение… пройдут, вот полежу полчасика- часик и точно все пройдет.

Так, уговаривая себя, я чуть не пропустила ответный звонок брата — телефон потерялся в одеяле, и если бы не звонкая тишина, стоявшая в комнате, то я бы его точно не услышала.

— Да?

— Почему трубку не берешь?

— Не…, - сглотнув, закончила: — Не слышно было.

— Мариш? — голос брата стал громче и напряженнее. — Что произошло? Дай мне Глеба…

— Нет… его…

— Как это нет?! — на той стороне что-то с силой ударили. — Он же вроде обещался с тобой сидеть ближайший месяц?

— Он… Макс, я…, - зажмурившись, спросила: — Ты приедешь?

— Уже еду. Млять! Ты куда смотришь? Придурок!?

— Что?

— Это я не тебе, понакупают прав…

— Ты на машине?

Говорить было трудно, но лучше общаться с Максом, вслушиваться в его интонацию, в смысл слов, чем тонуть в мареве боли, накатывающей на меня волнами. И не то что бы болело что-то конкретное, нет, просто казалось, что все тело, недовольное пренебрежительным к себе отношением, разом решило устроить забастовку, выражая протест дикой слабостью на грани потери сознания.

— Да, парни помогли отремонтировать, так что я на колесах.

— Здорово… Макс, не молчи, говори… хоть что-нибудь…

— Говорить? — брат переспросил и задумался. — Хорошо…Что именно?

— Все равно.

— Так, ладно, я сейчас на светофоре стою, у тебя буду минут через десять. Нормально?

— Да, — я не поняла, что именно нормально, что будет через пять минут, или его рассказ о своих действиях, в принципе мне подходило и то и то. Главное, слышать его голос.

— Зеленый, мы едим. Кстати, я забрал доки из больницы, завтра на работу, так что даже не знаю, как мы будем тренироваться. Или тебе сейчас нельзя?

— Не знаю, — я отвечала не задумываясь, какая разница: можно или нельзя? Как-нибудь разберемся.

— Ага, так вот, насчет тренировок, я тут подумал, а почему ты выглядишь по старому, а? Может давай попробуем изменить твой облик на новый?

— Тебе не нравится старый?

— Мариш!? Конечно нравится, но ты не думала, что будет довольно странным, а может быть и небезопасным твое такое появление, м? К тому же не забывай, тебя вообще не должен никто видеть.

Макс был прав, это могло быть проблемой.

Закрыв глаза, повернулась, положив трубку под ухо. В такой позе тошнило чуть меньше, да и голова не норовила оторваться в дикой карусели.

Это не только могло быть проблемой, это уже стало проблемой.

Перед глазами пронеслась встречами с мужем. Мое удивление, его шок и желание меня схватить и, как следствие, мой испуг, ну и полутрупу, на закуску. Я конечно думала о мести, но не о таком кардинальном решении проблемы. Слишком быстро и кроваво.

— Мелкая? Ты тут?

— Да, — успокоив всполошившегося брата, уточнила: — Ты где уже?

— Уже подъехал. Скоро буду.

И точно, в динамике послышался хлопок дверцы, быстрые шаги по асфальтовой дорожке, хлопок подъездной двери, шаги по лестнице и немного хриплое дыхание, торопящегося человека.

— Открывай, я перед дверью.

— Ага.

Подумав о том, что нужно вставать, мысленно взвыла. Одно дело лежа разговаривать по телефону, корячась на кровати и выбирая удобную позу, другое — встать и сделать несколько шагов.

— Сейчас.

Опустив ноги на пол, аккуратно села и тут же наклонила голову ниже, пытаясь справиться с усилившимся головокружением. Спустя почти минуту, точнее сорок восемь секунд, да, я считала секунды, чтобы на чем-то сосредоточиться, все же поднялась, и цепляясь за стену, пошла к двери.

— Наконец-то, — брат ворвался в распахнутую дверь. Заметив меня, выругался и, подхватив на руки, потащил к месту временной дислокации, на ходу ругая меня, себя и Глеба: — Сумасшедшая! Ты себя в зеркале видела? Млять, Марина! Это ни в какие ворота! Куда вообще Глеб смотрит?

— Он на работе, — меня аккуратно погрузили на диван, осмотрелись и укрыли валяющимся на полу одеялом.

— Я уже позвонил ему, знаю.

— Что? Зачем?

— Марина? Ты вроде взрослая девочка, а эта сволочь взяла на себя ответственность о твоем здоровье. Делай выводы.

— Он не знает…

Позвонил? Он что, приедет? Черт! А как же моя карта?

— Теперь знает. Подожди, — мужчина уселся рядом и, достав телефон, набрал быстрый вызов. — Глеб? Да, приехал. Симптомы?

Мне совершенно не хотелось смотреть на недовольного родственника, но пришлось, с закрытыми глазами на спине было еще хуже.

— Бледная она, даже зеленая. А я откуда знаю? Шаталась, на ногах почти не стояла. Марин? — брат меня внимательно осмотрел и спросил: — Тошнота? Головная боль? Головокружение?

Он что-то еще спросил, но на все я хрипло отвечала «да».

— Перенапряжение, значит? А ты куда смотрел, куратор хренов? Это не оправдание. Я ее забираю, все равно лежит тут без дела. Какая разница где ей лежать?… Да! Уверен? Хорошо, посмотрим.

Сбросив вызов, с силой сжал телефон и нахмурился.

— Марин? Ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — я качнула головой и сразу же пожалела об этом действии, тошнота напомнила о себе с новой силой.

— Хорошо, лежи, — Макс недовольно вздохнул, поднялся и направился к дверям.

— Куда?

Я вдруг испугалась, что он уйдет и оставит меня одну. Просто уйдет. Обидится, решит наказать за дурость, ведь наверняка понял, почему произошло перенапряжение, Глеб долго что-то говорил в свое оправдание, а макс… Да сглупила, с кем не бывает, но почему бы меня не пожалеть? Просто взять и пожалеть?

На глаза навернулись слезы, на свою дурость, на упертость, на парней… Почему на них? А на всякий случай! Потому что чувствовать себя в роли единственной идиотки не хотелось.

— На кухню, — мужчина остановился в дверях и снова вздохнул: — Лечить тебя будем, болезная, а потом ты мне точно все расскажешь.

И меня лечили. Долго поили непонятной гадостью с плавающими в ней частичками травы, контролировали мои походы в туалет, в ванну, и снова поили. Вначале мне было неловко, стыдно, все же родственник мужского пола, но потом я смерилась с ним в роли няньки и вяло огрызалась на сто первое едкое замечание о моей неспособности к самостоятельности.

— Но ничего, мелкая, найдем тебе как-нибудь нормального заботливо парня, и я заживу, наконец, свободно! — в очередной раз «подбадривал» меня братец, спаивая четвертый стакан гадости. Но, как ни странно, лечение помогало, и я уже не чувствовала себя начинающим трупом. Да, слегка качало, но голова оставалась на месте, да и желудок угомонился.