Коллектив авторов - Страхослов (сборник)

– Ты в порядке, Уоткинс? – спросила она, и юноша споткнулся, как пугливая лошадь. Он уставился на Кит, словно не узнавая, и лишь потом, опустив плечи, расслабился.

– А-а, это ты, – пробормотал он, глядя сквозь нее.

– Ты нашел вторую жертву? Эддоуз?

Уоткинс кивнул.

– Ее зарезали. Порезали на куски. – Констебль всхлипнул. – Почему ты не поймал его? Ты был рядом, Касвелл, почему ты просто не поймал его? Тогда бы он не… я бы не…

Кит замерла в ужасе, охваченная чувством вины и беспокойством за Уоткинса, который стоял перед ней посреди улицы и всхлипывал, как маленький ребенок, в то время как мимо шли и шли люди. Она не могла обнять его, как обняла бы Луция, не могла уйти и уж конечно не могла велеть ему подобрать сопли и вернуться к работе. Она не хотела даже думать о том, как поведет себя Эйрдейл, когда увидит юношу в таком состоянии. Интересно, что он сказал в ту ночь, когда они служили приманками, и где был в момент, когда Уоткинс нашел Кэти Эддоуз?

– Я… я пытался, Нэд. Я правда пытался, – виновато сказала она.

Уоткинс с некоторым трудом сглотнул.

– Я вижу вторую. Она мерещится мне с тех самых пор, как я ее нашел. А этим утром рядом с ней появилась новая, прямо у моей кровати. Они ничего не говорят, просто стоят и смотрят на меня. – Он схватил Кит за плечи так, что та едва не потеряла сознание от боли. – Чего они хотят? Я должен заставить их уйти!

Кит вывернулась, чтобы его пальцы не впивались в раненое плечо.

– Нет! Нед, иди домой. Тебе нужно отдохнуть.

– Я не могу спать, – ответил он. – С тех пор, как наткнулся на Темную Энни. А Эйрдейл смеется и смеется надо мной, говорит об этом все время, говорит, что их легко было разделать, не сложнее, чем корову…

– Нет, – повторила Кит и, положив руки ему на плечи, заставила посмотреть себе в глаза. – Нед, иди домой. Я поговорю с инспектором, скажу ему, что ты болен.

– Ты не должен ему говорить! Он подумает, что я свихнулся, и потом все будут об этом говорить. Эйрдейл…

– Чертов Эйрдейл не узнает, черт возьми! – воскликнула Кит. – Нед, я просто скажу Самому, что ты заболел, что ты съел что-то и тебе плохо. И все. Просто живот прихватило, дружище, да? Такое со всеми бывало после пирогов в «Стаут Эггис».

Она кивнула, и Уоткинс повторил ее жест – «Стаут Эггис» была олицетворением вкусной, но иногда опасной для употребления еды, от которой хотя бы раз пострадал каждый местный констебль.

– Болен, – повторил он. – Разболелся живот. Тогда все в порядке, правда?

– Конечно, в порядке, Нед. Давай иди.

Она смотрела, как он уходит, едва волоча ноги от усталости и страха. Кит подумала, не стоит ли рассказать Мейкпису правду о состоянии юного констебля, но решила этого не делать. Она ведь пообещала. Кроме того, не хотелось, чтобы эта информация дошла до Эйрдейла, а так бы и произошло, учитывая, сколь проницаемы стены участка для разнообразных слухов, болтовни и правды. Даже другие копперы не упустили бы возможности жестоко подразнить парня, а уж Эйрдейл… С Эйрдейлом было что-то не так, в нем было что-то злое, язвительное, то и дело выныривающее на поверхность. Кит не хотела подвергать этому Уоткинса.

Войдя в участок, она поздоровалась с дежурным сержантом, и тот кивнул ей. Это облегчило тяжесть на сердце, которую она чувствовала с тех пор, как позволила Потрошителю ускользнуть сквозь пальцы – практически в буквальном смысле. Ей даже не удалось достать из рукава дубинку, она не смогла ни разу ударить человека, который убил четырех женщин. Она понимала, что коллеги будут разочарованы, но какова будет сила обвинений – это еще предстояло узнать. Она так углубилась в мысли об этом, что едва не налетела на Эбберлайна на пути в комнату для совещаний.

– Поосторожнее, парень.

– Простите, сэр.

Эбберлайн не ответил на ее извинение, отчего в животе девушки зашевелился страх. Старший инспектор явно считал ее виноватой, Кит была уверена в этом. Нельзя сказать, что его можно было в этом упрекать; в конце концов, ему приходилось иметь дело одновременно с комиссаром Уорреном, министром внутренних дел Мэттьюзом и заместителем комиссара Монро, у каждого из которых было свое представление о том, как справляться с этим делом, и каждый из которых был человеком, предпочитавшим обвинять в неудачах своих подчиненных, вместо того чтобы предлагать конкретную помощь. Кит подумала, ухудшится ли мнение Эбберлайна о ней, а потом о том, разделяет ли Мейкпис эту точку зрения. От этой мысли девушке стало хуже. Она вошла в пропахшую мужским потом комнату, где несколько человек в полицейских касках обвиняюще уставились на нее.

– Хорошо, что присоединились к нам, Касвелл, – холодно сказал Мейкпис, но Кит так и не поняла, было ли это выражением недовольства или же он просто пытался вести себя как обычно: таким образом всегда приветствовали констебля, прибывшего последним. – Ладно, слушайте все. Прошлой ночью мы дважды его упустили, и теперь у нас еще два женских трупа. Можете представить, что о нас пишут газеты и что думают граждане, – особенно теперь, когда эти так называемые письма Потрошителя у всех на слуху.

Упоминание писем заставило Кит подумать о письме в кармане, которое она так и не открыла. У нее просто-напросто не было ни времени, ни достаточно уединенного места с тех пор как его просунули в щель для писем: мать после ужина осталась с ней, расспрашивая о работе и друзьях, а затем настояла на том, чтобы посидеть у кровати, пока девушка не заснет: не стоило устраивать из-за этого скандал и подкреплять ее подозрения. Кит все еще думала, что это письмо от Мэри Джейн, бранившей ее за то, что она не смогла спасти Лиз и Кэти, не смогла поймать убийцу, не смогла придумать план, как раз и навсегда прекратить эту резню.

– Больше никаких переодеваний, все равно от них толку нет. Нам приказано сосредоточиться на уликах. Комиссара Уоррена и прочих начальников, похоже, не интересует, что их у нас нет.

Мейкпис продолжил раздавать указания заступившим на смену констеблям. Кит обратила внимание, что она была единственной, кому ничего не поручили. Когда прозвучало имя Уоткинса, она лишь взглянула на раздраженного Мейкписа и ничего не сказала. Девушка чувствовала на себе взгляд Эбберлайна и старалась, чтобы на ее лице ничего не отражалось. Ни Райта, ни Эйрдейла видно не было, и инспектор не назвал их имен, так что, вероятно, они уже выполняют некое задание.

Мейкпис закончил и бросил взгляд на Эбберлайна, который в ответ покачал головой, показывая, что ему добавить нечего. Мужчины направились на выход, а Кит осталась, ожидая, пока Мейкпис обратит на нее внимание. Но он отвернулся и принялся изучать стену, увешанную картами, списками имен, мест и дат и фотографиями женщин после смерти.