Джон Рэндольф Шейн Лесли - Непочтительность Бога (рассказ)

Внезапно раздавшийся звук трубы Михаила Архангела, возвещающий последние дни, прозвучал как призывный набат сквозь полет Пространства и коридоры Времени, пробуждая мертвый мир, непробудно спавший доселе. Апокалиптическая вспышка насквозь пронзила небосвод, и мертвые восстали из мертвых.

И все фотографы и кинооператоры поднялись вместе с мертвыми, подобно туче мух, взлетевших с трупа мира, и стали снимать все, что пожелают. Ничего от цивилизации Людей не осталось, кроме Прессы. Репортеры всячески рвались к тому, чтобы взять последнее великое Интервью, совершенно забывая, что интервью с Богом получится несколько односторонним. Редакторы в передовых статьях помещали всемирный похоронный список и печатали в газетах столбцы о поиске пропавших, чтобы сдерживать эмоции тех, которые уже умерли. Издания, вроде «Местного Небесного Журнала» или «Новостей Вечности», свидетельствовали о том, что газеты выжили. Разговор шел о том, чтобы «Городские Новости» заменить на «Небесные беседы», поставив их на первой полосе, а колонку «Дьявольские Суждения» — на последней.

Не оставалось сомнений в том, что Великий День уже настал, и даже те, что были самыми неисправимыми скептиками на земле, очень хотели увидеть вышеупомянутого Михаила — Архангела и Предвестника, — который явился в ослепительном сиянии, облаченный в золотые одежды, как Колосс на вершине немыслимо огромной высокой лестницы, погруженной в небесную голубизну. Его образ мог напоминать античного героя Персея с розовыми перепончатыми крыльями, летучими сандалиями, сияющими ослепительным золотым светом, со среброблещущим мечом, острие которого пронзает туловище убитого Змея; репортеры скоро обнаружат его и расскажут о том, что этот Змей был чем-то набит, как пугало. «Чем же он был набит?» — Редактора мучило сомнение Редакторов. «Набит ложью!» — смело и решительно заявлял искушенный корреспондент.

Явление в небесах было впечатляющим, и Архангел нес такую немыслимую благодать, которая не могла не потрясать. Рядом с ним стоял Гавриил, Вестник Господень, облаченный в шелковые одеяния и расшитую серебром парчу. Все заметили отсутствие третьего Архангела, но стало понятно, что он отправился на переговоры с египетским правительством, чтобы то позволило распеленать мумию Тутанхамона, который, проведав о том, что должны появиться газетчики, оказался единственным из фараонов, отказавшимся покинуть место своего упокоения.

Тем не менее, Последний Трубный Звук прозвучал не напрасно. Раскрылись все могилы, и надгробия посыпались, как китайская черепица. Кладбища напоминали огромное количество открытых консервных банок из-под сардин, в то время как издали спеленатые мертвецы напоминали сардинок, вяло колышущихся в собственном соку.

Духовные агенты Кука сортировали человечество, движущееся по эскалатору, на Агнцев и Козлищ. Правда, не обошлось без небольших ошибок. Президент Атеистического Общества вызывал некоторое смущение тем, что с утра пораньше имел прямо-таки овечий вид, а многие священнослужители выглядели полными козлами. Редакторы Рационалистических Изданий смешивались с их православными приятелями. Юмор, как высшее проявление Божественного начала, стал основным мотивом всех действий. Козлищи налево, Агнцы направо! Это напоминало огромную, движущуюся, восхищенную толпу в день лодочных гонок. Оксфорд или Кембридж! Агнцы или Козлища! Как и во всякой толпе, любому человеку хотелось оказаться на стороне победителей. Как Херувимы радовались, когда кто-то попадал в пасть старого Змия, и как хихикали, когда их подбородки щекотали типы, напоминавшие Архипастырей!

Гудение каких-то невнятных разговоров, казалось, заполнило Вселенную. Все без исключения стремились привести в порядок свои дела в прошлом, напрочь позабыв о том, что время уже кончилось. Никто не выглядел взвинченным или расстроенным, хотя умные люди испытывали некоторое раздражение от того, что счет вели православные. Образ мысли, который демонстрировали церковные иерархи, казался не особенно величественным. Англиканский епископ бегал без сутаны и восхищенно кричал: «Я говорил вам об этом — я всегда подозревал, что диссентеры будут спасены!» Диссентеры ворчали, что облачения архангелов уж слишком похожи на папистские. Римские католики размахивали незаполненными индульгенциями и предлагали их своим друзьям-протестантам, для которых настал счастливый момент воспользоваться «этими штуками». В общем, день во всех отношениях удался.

Казалось, никто не огорчался по поводу того, что вековечный сон был потревожен, за исключением нескольких американцев, которые хотели призвать к суду владельцев похоронных бюро за то, что их похоронили в прогнивших грязных гробах, хотя заплачено было за гробы из ливанского кедра. Большинство же людей с радостью покинули свои гробы, независимо от того, из чего те были сделаны — из красного дерева или папье-маше.

Затем разыгралось несколько весьма интересных сцен. Людей представляли предкам и потомкам в соответствии с тем, процветала или угасала семья после их смерти. Херувимы выступали в роли проводников. Многие отцы и сыновья впервые встретились под своими настоящими фамилиями. Генеалогические истины устанавливались вне всяких социальных преград, но все же Ангел-Регистратор держал разлинованную Книгу Пэров Берка, которую он заполнял, как старательный школьник, избегая ошибок. Психологии, к счастью, уже не существовало, а то могли бы случиться поистине замечательные происшествия. Все частные интересы остались в прошлом, поскольку Настоящее было отменено. Оставалось только Будущее.

На лестнице шептались о многих исторических тайнах. У Мэри, королевы шотландцев, оказалось, было безупречное прошлое. Выяснилось, что Босуэлл случайно подорвался, когда проводил ранние практические эксперименты с Атомом. Работы Бэкона, и это совершенно точно, были написаны его современником и умным секретарем по имени Шекспир. Человеком в Железной Маске оказалась молодая дама авантюрного склада в черном бархатном домино, которая весьма необдуманно распространила слух, что Французский Король храпит. Разгадки тайн прошлого оказались довольно просты.