Филипп Мартынов - Мапингуари – демон сельвы

– Там еще были проводки крохотные и батарейка, – объяснил Дик. – Не знаю, как работает, но когда я показал это дело местным, они сразу сказали, что это «жучок». Фиксирует мое местоположение и передает разговоры. Представляете?

– Они же не знают русского языка, – осторожно заметил Леопольд. – Зачем им слушать ваши разговоры?

На пару секунд в тесном салоне автомобиля наступила тишина. Дик убрал «жучок» обратно в карман и почесал кончик носа.

– Вы на что намекаете, профессор? – спросил он.

– Я, увы, не профессор. Всего лишь чиновник с некоторыми, гхм, способностями, – сказал Леопольд. – Но сдается мне, что вас обманывают. В Перу очень любят… как бы так сказать… наживаться на доверчивых туристах. Вы изъявили желание заплатить кому-нибудь денег, а на любой товар есть свой, гхм, купец. Поверьте, перуанцы всегда держат ухо востро. Как только запахнет прибылью, они придумают любые уловки, чтобы заработать.

Дик смерил Леопольда мрачным взглядом.

– Он хочет сказать, что все это странно выглядит, не находишь? – вмешался Глеб. – Кредитку свою даешь непонятно кому, позволяешь возить тебя по разным городам, хижинам, отелям. Ты, наверное, за все это еще и платишь, да?

– Есть такое, – согласился Дик. – Но это же для безопасности, ну! Как вы не понимаете. Я лично видел этих темных людей! Уголовники, честное слово. Что я, уголовников от нормальных перуанцев не отличу!

Глеб пожал плечами и спросил:

– Куда мы тогда едем?

– В Куско! – оживился Дик. – Точно, в Куско! Скоро пересядем на автобус и помчимся. По дороге будет еще двухчасовая остановка в отеле, чтобы принять душ и позвонить женам. Там пересядем на другой автобус. Следы, стало быть, заметаем и все такое.

– И сколько ты им заплатил за эту поездку до автобуса?

– Ерунда. Четыреста новых соль за всех, не считая билетов на автобус и проживания в Куско.

Я присвистнул:

– Хорошо тебя облапошили, приятель!

Тут Дик нахмурился еще больше и стал похож на обиженного цыпленка. На очень большого обиженного цыпленка.

– Думайте, что хотите, – сказал он. – Вот увидите, что я был прав. Завтра нас повезут в деревню, где обитает обезьяна де Луа! И там-то я вам всем покажу, что значат слова Мишки Диканя! И темных людей покажу и все разом!

– Ты, главное, не обижайся, – отозвался я с улыбкой. – Тебя обдурить – легче, чем забрать конфетку у ребенка. Ты же наивный, Дик. Вот еще и Аннушку куда-то дел…

– Она в Куско ждет. В секретном месте! – Дик нахохлился, скрестил руки на груди и, отвернувшись к стеклу, стал смотреть на стремительно надвигающийся закат.

Выехали из города и мчались вдоль побережья по длинной извилистой дороге с темно-оранжевыми разделительными полосами. В салоне было душно и тесно, а я, увлеченный поездкой и возникшей внезапно теорией заговора, томился в сладостном предчувствии.

Что нас ожидает завтра? Действительно ли где-то в деревне обитает криптид, или Дик попросту угодил в лапы к аферистам, которые сдерут с него напоследок все, что можно?

Так и проехали молча до небольшого городка, к автовокзалу, где стоял одинокий красный автобус, старенький и пышущий жаром масла и бензина. Автобус будто только нас и ждал.

Мы загрузили багаж, залезли в салон, уселись на жесткие, пахнущие кожей, сиденья. Стекла в автобусе были наполовину замазаны песком и грязью. Автобус вообще выглядел так, словно его выудили из болота несколько дней назад и до сих пор не отмыли.

Дик на улице о чем-то разговаривал с нашими путниками. Трое из них в итоге забрались к нам в автобус, еще двое остались с автомобилями.

– Как ты с ними сейчас-то общаешься? – недоумевал Глеб. – Аннушки же нет!

– Деловые люди всегда поймут, что и как, – отвечал Дик. – Мужикам ни к чему языки знать. Что надо, мы и так выясним.

Ох уж этот Дик!

В улыбающихся лицах перуанцев казалась мне какая-то скрытая угроза. Будто все мы угодили в ловушку, из которой просто так выбраться не получится. Еще бы, богатые белокожие европейцы сами готовы расстаться с деньгами…

Я честно пытался отмахнуться от этой мысли, пока ехали среди сгущающихся сумерек. Вокруг простиралась каменистая пустыня. Вдалеке ленточкой вился – то появлялся, то исчезал – океан. Но он вскоре погрузился в темноту. Замелькали фонари, выхватывающие неровные тени, сколь-зящие по стеклу.

Автобус оказался полупустым. На задних сиденьях шумная толпа молодежи слушала музыку и звенела бутылками. Леопольд пристроился где-то впереди, чтобы видеть дорогу, но быстро задремал и даже похрапывал. Глеб с Диком устроились неподалеку, о чем-то вполголоса общались. Судя по всему, рассудительный Глеб пытался убедить Дика, что тут дело нечисто. Сопровождающие нас перуанцы, к слову, тоже сидели неподалеку, улыбались, мотали головами, но не сводили с Дика настороженных взглядов.

Настя, изначально севшая через ряд, перебралась ко мне, и мы уместились на одном сиденье, крепко обнявшись. От нее сладко пахло.

– Мы так редко стали видеться, – бормотала она. – Я соскучилась! Правда, соскучилась!

– Это все проклятая работа, – отвечал я. – Обещаю, как вернемся в Москву, сразу устроим неделю без расставаний. Как тебе идея? Всю неделю проведем вместе.

– Так не пойдет. Мне в Рязань надо скоро. На полмесяца.

– Хочешь, с тобой поеду? Давно не был в Рязани! Там сейчас жарко!

– Там сейчас хорошо, – ворчала Настя. – И чего я с тобой связалась? Надо было сразу к родителям ехать и не мучиться. А то шпионы какие-то, обезьяны.

Я гладил ее по волосам, по тонкому подбородку, водил пальцами по ее шее и говорил:

– Ну, я же соскучился. Как бы мы еще столько времени не виделись? Я бы с ума сошел, честное слово.

А Настино настроение было переменчиво, как осенняя погода в Москве.

– Хорошо, что я не в Рязани, – ежилась она в моих руках, забираясь ладонями под рубашку. – Тут такая красотища! Хоть и ничего не видно сейчас, но утром рассмотрю хорошенько!

– Это ты еще в сельве или в горах не была.

– Представляешь, можно идти, идти, идти, а вокруг будут сплошные непроходимые джунгли…

– И туман.

– Ага, и туман. А потом из джунглей выныриваешь и оказываешься в горах! Прямо в настоящих горах, со снегом. Как в каком-нибудь фэнтезийном фильме.

– Давай так, – мне пришла в голову хорошая мысль. – Как только тут все закончим, то вдвоем отправимся на экскурсию в горы. Анды, говорят, очень красивые ночью.

– Я тебя обожаю! – мурлыкала Настя.

Не хотелось больше ни о чем говорить, а только прижимать к себе этот теплый комочек счастья и глупо, по-влюбленному, улыбаться. Хотя у нас все было как-то неопределенно, но в этот самый момент стало именно так, как надо. Ни больше, ни меньше.

Где-то рядом зазвонил телефон. Раздался сбивчивый шепот Глеба: