Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

Вернувшись в Милан и отправившись в понедельник на службу, меньше всего Сарваш ожидал, что к нему в кабинет придёт человек, курящий трубку:

— Доброе утро, синьор Луццати, — произнёс Пацьенца, назвав Сарваша по фамилии, которой он теперь представлялся смертным.

— Доброе утро, синьор Пацьенца. — улыбнувшись, ответил Сарваш, хотя хорошее настроение в миг улетучилось подобно табачному дыму, что вырывался из трубки собеседника. — Чем обязан?

Первое, что приходило в голову о поводе столь неожиданного визита, так это предстоящий незаслуженный скандал. Лили, конечно, красивая женщина и хороша собой, кто бы стал спорить, но в сравнении с родной сестрой она не так интересна и слишком предсказуема.

— Меня уже два дня мучает один единственный вопрос, — не сводя с Сарваша цепкого взгляда, произнёс Пацьенца. — Как вы поняли про прослушку?

Неожиданный вопрос, вовсе не тот, что ожидал услышать Сарваш.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, фотографии Хейга что-то навеяла.

На миг ему показалось, что в глазах собеседника проскользнула растерянность, что тут же сменилась пониманием. Пацьенца рассмеялся:

— А вы наблюдательны. Наверное, сейчас думаете, зачем к вам пришёл советник Кальви.

— Признаться, есть такие мысли.

— Не берите в голову. Я не ревнивый муж, на дуэль вас вызывать не собираюсь.

— Однако прослушку в своём кабинете включили, — заметил Сарваш, — и отправили туда свою женщину с незнакомым мужчиной.

— Это бизнес, — бесстрастно произнёс Пацьенца, — он всегда требует контроля. Меня вполне устраивает, что ваши давние деловые отношения с Лили подкреплены общими знакомствами. Это заставило меня поверить, что вы не какой-нибудь проходимец, не воспользуйтесь её доверчивостью и не обведете вокруг пальца.

Ненавязчивый контроль да ещё с такими шпионскими методами говорил Сарвашу не о безграничной заботе и пылкой любви к женщине, а о банальной жажде всё знать и всё контролировать.

— Стало быть, — заметил Сарваш, — вы слышали не только деловые переговоры.

— Я не вмешиваюсь в её личные дела с сестрой, — тут же ответил Пацьенца, — ничего об этом не знаю, она меня в это не посвящает. Если вы хотите помочь и решить проблему, дело ваше. Да я собственно не о Лили собирался с вами говорить. Просто вдруг стало интересно, работаем в одном месте, а всё не было повода познакомиться.

— Интересно, как быстро вы поняли, что я работаю в Банке Амвросия? — с хитрым прищуром поинтересовался Сарваш.

— Вы родом из Швейцарии, кажется? — начал Пацьенца издалека. — Официально слишком мало о вас известно, даже зацепиться не за что. Только этот банк и больше ничего.

Сарвашу стало не слишком приятно от столь откровенного признания, что прежде чем прийти сюда собеседник перешерстил все официальные сведения о нём. Конечно, их мало, как и поддельных документов, которые успел выправить Сарваш для новой жизни после смерти от возмездия Синдоны. Интересно было и другое — откуда у Пацьенцы доступ к информации о гражданах? На ум приходила только служба в контрразведке.

— Так чем я обязан таким пристальным вниманием к собственной персоне? Если это не связано с Лили, то, что тогда?

— Да, в общем-то, всё дело в нашей с вами общей службе. Вы же знаете, у банка сейчас сложности.

— Это ещё мягко сказано.

Пацьенца сделал вид, что сарказма не понял и продолжил:

— И у синьора Кальви тоже проблемы. Как его советник, я стараюсь разрешить ситуацию. Пока он в тюрьме, мне самому приходится вести переговоры с его партнерами, поддерживать его семью. Все очень удручены случившимся.

— Чему удручаться, если ареста стоило ожидать? — и без тени наигранного сожаления произнёс Сарваш. — Три года Банк Италии вёл доскональную проверку Банка Амвросия. Неужели синьор Кальви не понимал, чем она закончится? Или рассчитывал на заступничество высоких покровителей? Тогда он сильно прогадал — их рассекретили через день после его ареста.

Пацьенца внимательно посмотрел на Сарваша и заключил:

— Вы прямолинейны, это очень хорошо.

— Вы же не представитель прессы, чтобы перед вами миндальничать. Мы с вами оба причастны к банковскому делу, а значит, прекрасно понимаем, что никто не в состоянии удержаться от соблазна, когда в его руках большие деньги.

— Так вы осуждаете синьора Кальви?

— Через подконтрольные компании Банк Амвросия продал и тут же купил 1200 акций по завышенной цене. Двадцать три с половиной миллиардов лир переплаты осели в Швейцарии. По закону так не делается. Надо было действовать тоньше.

Пацьенца улыбнулся:

— И вам известна схема, как переводить крупные суммы за границу, не оставляя следов?

Сарваш тоже улыбнулся, но куда лукавее:

— Так вы о схемах хотели со мной поговорить?

— Вообще-то нет. Вы ведь знакомы с Карло Кальви?

— Сыном президента? Довольно поверхностно.

— Но, тем не менее в летние месяцы раз в неделю вы регулярно встречаетесь с ним на корте, чтобы поиграть в теннис.

Сарвашу ужасно не понравилось, что Пацьенца осведомлён и об этом, но вида не подал.

— Карло учится в Штатах, в Милан приезжает на каникулы. Мы не так старательно поддерживаем контакты.

Тем не менее, Карло Кальви сейчас в Милане, приехал поддержать отца.

— Что ж, весьма похвально. Я-то здесь при чем?

— Вы оба молодые люди одного поколения, наверняка именно сейчас вам будет о чём поговорить.

Услышав про одно поколение, Сарваш невольно ухмыльнулся. Он ведь старше своего собеседника раз в девять-десять, что уж тут и говорить о студенте Карло Кальви. Сарваш спросил прямо:

— Хотите, чтобы я разговорил его на интересующие вам темы? — Поймав на себе обеспокоенный взгляд советника, Сарваш продолжил, — Я так думаю, сейчас у нас всех интерес один и тот же. Но зачем мне передавать вам содержание разговоров с Кальви-младшим?

— Хотя бы потому, что я не останусь перед вами в долгу. Сколько вы хотите?

— Деньги меня не интересуют.

— Разве? Не лукавьте, деньги нужны всем, чтобы хоть как-то скрасить скуку в жизни.

— Я слишком много работаю, и у меня нет времени скучать.

Наконец, Пацьенца понял, в чём дело, и он спросил:

— Тогда что вы хотите?

— Сведения в обмен на сведения, — тут же ответил Сарваш. — Вполне равноценный обмен, как вы считаете?

Пацьенца задумался:

— Не понимаю, какого характера сведения вам нужны. Если уж и говорить о равноценности обмена, то ничего экстраординарного от вашей дружеской беседы с Карло Кальви я не жду.

— Не хитрите, синьор Пацьенца, — лукаво сощурился Сарваш, — вы сами сказали, что поддерживаете семью Кальви, значит, вхожи в неё. Стало быть, с Карло Кальви вы имеете возможность беседовать лично и внушать ему мысли, которые пошли бы на пользу вам. А от меня вы видимо хотите исправно получать сведения о его мыслях и настроении, какие возникают у Кальви-младшего, пока вас нет рядом. Если хотите контролировать его действия с обеих сторон, признайтесь честно, что собираетесь сделать меня своим осведомителем. Что-то мне подсказывает, что Карло бы это не особо пришлось по вкусу. Теперь понимаете, в чём состоит риск?