Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

— Что же она сказала? Что я в опасности?

— Она предрекла тебе то, что случилась с теми несчастными сестрами из Штатов — жестокое, зверское насилие и убийство. Манола, я слышал её слова за два года до того как всё случилось, и время от времени я не мог не вспомнить те страшные, но лживые пророчества. Господь уберёг тебя, за то я благодарю Небеса каждый день.

— Давай помолимся вместе, брат, — произнесла она, и они вдвоем опустились на колени перед распятием не стене, чтобы славить Бога и просить мира для всех угнетённых.

Придя на следующий день в Апостольский дворец, отец Матео встретил в коридоре монсеньора Ройбера в весьма задумчивом расположении духа. Зайдя в кабинет, секретарь конгрегации по делам духовенства изложил суть своих забот заместителю.

— Святой Престол в растерянности. Кажется, расследование дела о покушении на папу на площади Святого Петра возобновляется.

Отец Матео недоуменно вопросил:

— С чего вдруг? Разве Али Агджа не пойман, не осуждён и не сидит сейчас в тюрьме?

— Боюсь, что не всё так просто. Не так давно он признался следователю, что у него были сообщники.

Отец Матео замер и даже не решался моргнуть. Он думал, что знает, о чём сейчас скажет монсеньор Ройбер, знает, почему он затеял этот разговор именно с ним. Но ожидания не оправдались.

— Агджа признался, что его завербовали болгарские спецслужбы.

От неожиданности отец Матео не знал, что и сказать. Он думал, что весь это разговор затеян, чтобы в приватной обстановке показать ему ту самую компрометирующую фотографию и спросить, что же он передал Агдже в конверте. Но нет, никаких обвинений, а напротив, какая-то странная история.

— Но это же газетная утка? Разве нет? — наконец выдавил из себя отец Матео и принялся рассуждать вслух. — О причастности к покушенью стран соцблока писали американцы ещё в том году. Из-за этого Святому Престолу даже пришлось давать опровержение.

— Увы, в этот раз заявление сделала не пресса, а преступник, а значит это не «утка» а показания.

Монсеньор Ройбер порылся в бумагах на столе, достал газету и протянул её отцу Матео:

— Вот, прочтите.

Под громким заголовком «Болгарские подстрекатели для турецкого убийцы» значилась информация, что в Риме арестован некто Сергей Антонов, представитель болгарской авиакомпании «Балкан», на квартире которого проходили встречи заговорщиков. В их числе значились и двое болгарских дипломатов, в виду иммунитета которых, арест невозможен. Агджа опознал Антонова по фотографии, где тот запечатлён убегающим с площади Святого Петра в день покушения. Так же Агджа детально описал квартиру Антонова, что является бесспорным доказательством причастности Антонова к заговору с целью убийства папы.

— Я не понимаю, — честно признался отец Матео, — разве это возможно? Поверить не могу, чтобы Болгария была в этом замешана. Советы, конечно, не могут быть довольны позицией папы по «Солидарности», но чтобы организовывать убийство?.. Нет, это как-то неправильно. В КГБ должны были бы понимать, что первые на кого падёт подозрение, будет СССР. Да так и вышло, вспомните, что писали в том году, да и пишут до сих пор. Трагедию для миллионов католиков, чуть не потерявших папу, тут же превратили в антисоциалистическую провокацию.

— Да, наша пресс-служба придерживается того же мнения.

— Но как же доказательства? Если Агджа делает такие громкие заявления и следствие принимает их к сведению, значит всё очень серьёзно.

— Боюсь, что да, — признал монсеньор Ройбер.

— Но почему Агджа сделал это признание только сейчас? Он, кажется, уже полтора года в тюрьме, а на суде в прошлом году заявил, что покушение задумал и осуществил в одиночку. Почему сейчас он решил выдать сообщников?

— Думаю, всё дело в новом законе о смягчении наказания для раскаявшихся террористов. Возможно, Агджа хочет, чтобы ему сократили срок.

— У него пожизненное заключение в Италии и смертная казнь в Турции, — напомнил отец Матео. — Мне кажется, в его случае лучше не выходить из итальянской тюрьмы, чтобы не быть экстрадированным.

— Кто знает, может и в Турции ему многое простят, — туманно произнёс монсеньор Ройбер и добавил. — У статс-секретариата есть превеликое желание разобраться во всей этой истории с Агджой, Антоновым, Болгарией и СССР. Она ведь задевает и интересы Церкви.

— Разумеется. Не хотелось бы, чтобы покушение на понтифика превратили в судебно-развлекательный аттракцион, как любят это делать в некоторых странах вроде США.

— Это вы верно заметили. Дело в том, что статс-секретариат ищет человека, который бы мог за пределами Ватикана проследить за всеми перипетиями следствия, а после, и суда, чтобы иметь представление, что происходит вокруг дела о покушении на папу. — После краткой паузы монсеньор Ройбер произнёс. — Я предложил вашу кандидатуру.

— Но я всего лишь служащий конгрегации по делам духовенства, — тут же принялся отнекиваться отец Матео. — Я не имею не малейшего понятия как должно проходить судебное расследование. Всё, чем я занимался в последние годы, были жалобы на духовенство и имущественные дела Церкви. Я не разбираюсь в светском уголовном праве.

— Отец Матео, вам это и не нужно. Всё, что хочет статс-секретариат, так это, чтобы служащий Ватикана внимательно наблюдал за ходом расследования и будущего процесса. С вашей феноменальной памятью это получится идеально.

— Вы хотите, чтобы я посещал судебные процессы? — на всякий случай уточнил отец Матео.

— Конечно, нам нужно знать всё из первых рук. Никто, кроме вас, лучше не справиться с этим.

— Может лучше воспользоваться материалами съемочных групп из разных телекомпаний? — все же попытался отговорить его отец Матео. — Статс-секретарь или его помощники могут лично отсмотреть всё, что их интересует.

— Нет, отец Матео — твёрдо произнес монсеньор Ройбер. — Может, техника и в состоянии запечатлеть отдельные кадры, но живой человек может охватить своим взглядом всю перспективу, почувствовать настроения вокруг и увидеть куда больше чем камера, направленная в одну точку. Конечно, пленки будут заказаны и отсмотрены. Но вы нужны как живой наблюдатель. Статс-секретариат уже одобрил вашу кандидатуру, так что крепитесь с силами, это будет тяжёлая работа.

Поняв, что спорить с монсеньором и отговаривать его бесполезно, раз решение уже принято, отец Матео погрузился в размышления о своём нынешнем положении. Он представил, что будет, когда он пойдет в суд, сядет в зале, а Агджа из клетки увидит его и опознает как человека, который отдал ему приглашение, а значит, участвовал в подготовке покушения, как и тот Сергей Антонов. То, что Агджа его вспомнит, отец Матео почти не сомневался — Антонова ведь он вспомнил после полутора лет изоляции.