Мария Введенская - Мертвое Сердце

– И этот здесь… – проворчала Аманда.

Денни Робсон – такой, каким она его помнила, подбежал к ней и попытался обнять. На его лице отражалось столько радости и счастья – аж, тошно.

– Прости меня, Анди… – запричитал бывший муж, но был грубо прерван.

Под тяжестью удара Денни со свернутым на бок носом повалился на спину. Аманда поцеловала свой правый кулак, который удивил её неожиданной силой и точностью, стряхнула и пошла дальше. Ей стало гораздо лучше. Можно сказать, мечта сбылась…. Говнюк. Если уж и существовало большее зло, чем она сама, так это Денни Робсон.

– Это тебе от меня, Анди! – весело прокричал Уоррен ей вслед.

– Лучший подарок из всех, что мне когда-либо делали. – чуть улыбнулась Аманда.

Потом он нагнал ее и увлек к одному из крайних домиков. Аманда даже слова не произнесла, она вполне привыкла к его постоянной и внезапной инициативе… к тому, что он совершенно не считает нужным вводить ее в курс своих планов. Шут с ним….

Подойдя к двери, Уоррен проделал знакомый уже ритуал с прикладыванием рук и закрыванием глаз, а потом повернул ручку и открыл дверь, как обычно пропуская Аманду вперед. Ее, но не демона, естественно. И вот они снова оказались в зале, заполненном Тысячей Проклятых.

– Ну что, ты готова? – глаза Уоррена полыхнули азартом.

– Ну, да, вроде … – кивнула Аманда, потупив глаза.

Ей никак не давало покоя то, что произошло. Эти слова – мол, поделом тебе. Сестра ты-не сестра – какая разница? Такое не говорят! Чушь какая-то…. Липкое чувство росло в груди. Тошнотворное и гадкое.

После знакомых манипуляций, Уоррен кивнул Аманде, побуждая к действию, и та отрешенно кивнула в ответ. Потом подошла к двери и дернула. Ничего. Аманда дернула сильней, но та снова не поддалась.

– Закрыта. – буркнула она.

– Я знаю, что закрыта… – понизил голос Уоррен. – Ну, так открой ее.

– Есть шпильки? Или какие-нибудь скрепки?

– Какие еще шпильки?.. – металлическим голосом проговорил тот. – Так… открывай!

Аманда изо всех сил дернула дверь, но безуспешно.

– Не поддается.

– Подожди… – мягче сказал Уоррен, подойдя к ней. – Но ты же открыла дверь в ту комнату… с фигурками?! Вспомни и сделай так же.

– Та дверь была открыта.

– Нет! – рявкнул Глик. – Закрыта!

Аманда удивленная этой новостью изо всех сил дернула дверь… а потом еще и еще.

Глядя на эти потуги, Уоррен не на шутку перепугался.

– Так… всё ясно. Идем. – он схватил ее за кисть и поволок в левое крыло – здесь оказалось нечто вроде небольшой и очень уютной столовой.

– Вышли все вон отсюда! – мимоходом бросил Уоррен, и несколько изощренного вида существ, включая не-пойми-кого, завернутого в плащ сверху донизу, покорно покинули помещение.

Отодвинув один из тяжелых стульев, стоящих по обе стороны от массивного деревянного стола, Уоррен буквально бросил на него Аманду. Та не возражала – всё плохое вокруг теперь представлялось ей вполне заслуженным. Сам Уоррен развернул к ней соседний стул, сел и придвинулся чуть ли не вплотную.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Аманда, – Уоррен сжал ее ладонь в своих. – Я не могу представить, что значит быть приемным ребенком. Я вырос в приюте никому не нужным, кроме себя самого. А у тебя всё-таки была семья. И разве так уж важно, что она тебе неродная?

– Дело не в этом. – она слабо покачала головой.

– А в чем тогда?

– Они меня никогда не любили.

– Это тебе Тара сказала?

Аманда кивнула, а потом добавила:

– Вряд ли, она в том положении, чтобы врать.

Уоррен сощурился. Его напрягала прозорливость девчонки – такую не утешишь заученными сопливыми фразами, которым цена грош. Но вместе с тем и восхищала.

– Да уж… – согласился он.

– Она сказала, поделом мне, что стала калекой.

– О, милая! – Уоррен погладил ее по щеке. – За такие слова срок может увеличиться лет на триста по земному времени.

– Ух ты….

– Да, это впечатляет. – согласился он. – Вряд ли бы смертные совершали столько необдуманных поступков, если б знали, что последует.

– Уоррен… – Аманда пристально заглянула ему в глаза.

– Что? – кивнул тот.

– Я не знала, что плохая. Я не чувствовала этого…. почему люди не чувствуют этого?

– Есть и другие. – сказал Уоррен. – И нет им прощения Господи, ибо ведают, что творят. Слышала об этом?

Аманда пожала плечами.

– Обычно, если смертные совершают какой-то плохой поступок, Вселенная дает им об этом знать. Умные смертные расценивают это, как наказание и стараются изменить положение вещей, чтобы стать лучше. Глупые думают, что у них просто черная полоса, которую нужно переждать. Хотя то, что с ними происходит, это всего лишь логические последствия совершенных ими ранее действий. Настоящее наказание, или скорее расплата ждет их уже после жизни.

– Хорошо… я сгорела и стала калекой, но не стала лучше после этого. Обозлилась и ожесточилась…. Что дальше? Что со мной будет после смерти?

– Анда милая, прекрати себя накручивать. Здесь нет времени, а значит, и твоё «после» никогда не наступит. С тобой обошлись жестоко, и я не вижу причины, чтобы не поступить также в ответ.

Аманда удивленно уставилась на него.

– Но это же вроде неправильно?

– Да кто сказал?! Ты такая, как есть. Ты личность. Я не считаю тебя плохой, и не считаю себя плохим. Зло – субъективно. Ты просто занимаешь ту сторону, которую занимаешь. Такова твоя натура. Слышала историю про скорпиона и черепаху? Она переправила его на другой берег, а тот укусил ее вместо «спасибо», просто сказав, что такова его натура. Но никто его не осуждает, а мораль в том, что есть одни и есть другие. Вот и всё.

– Значит, ты просто предлагаешь мне принять то, что я другая?

– Угу. – улыбнулся тот. – Именно так.

Аманда улыбнулась ему в ответ и шумно выдохнула.

– Ладно.

– Пойдем попробуем еще раз?

– Пойдем.

Уоррен поднял ее за руки и увлек в главный зал, потом подвел к двери и отошел в сторону туда, где стоял Фрэй.

– Сейчас всё получится. – заговорщически сообщил он демону, а потом поморщился.

На душе у Аманды заметно полегчало. Уоррен сумел найти нужные слова. Он, конечно, был тот еще типчик…. Ушлый. Можно только догадываться, о чем он умалчивал, но что-то в нем необъяснимо притягивало. Шарм, дерзкий нрав, легкость, но в то же время сила, опасность и мальчишеская непосредственность. Всё это восхищало Аманду и не позволяло долго на него злиться. Одна-другая – теперь это и вправду уже не имеет никакого значения. Зло субъективно, человек неоднозначен – вот и вся правда.

На этот раз дверь с легкостью поддалась, хоть она и приложила силу на всякий случай.

– Я же говорил! – ликующе заявил Уоррен, чуть наклонившись к демону, и потер ладони.