Валерий Ковалев - Рукопись из Тибета (СИ)

На скальной площадке у монастыря Кайман дал отмашку крестьянам остановить стадо, после чего мы, спешились и повертели установленное там колесо молитвы, демонстрируя набожность. Затем поднялись по ступеням к входу, где были встречены двумя служителями культа. Судя по виду и упитанности, из начальственного состава.

После взаимных приветствий, я сказал им, что являюсь странствующим монахом, прибывшим из-за океана вместе со своим послушником, приношу в дар богам овечье стадо, а также хотел бы повидаться с настоятелем, сообщив ему нечто важное.

Начальники с удовольствием обозрели приношение и согласно кивнули. Вслед за чем один спустился вниз, распорядиться ниспосланным свыше, а второй пригласил нас с Кайманом следовать за собой. Внутрь храма.

Там царил легкий полумрак, на стенах виднелись древние фрески, под ними в великой задумчивости застыл «Будда Сострадания».

Отдавая божеству дань, я склонился в низком поклоне и, перебирая четки, прошептал несколько заклинаний на языке пираху. Что было воспринято сопровождавшим с явным интересом.

Затем мы прошли переходами в освещенный осенним солнцем мощеный каменными плитами двор. Там, под арочными сводами сидели несколько десятков юных, бритых наголо учеников, в красных одеяниях.

Они внимали словам старого монаха, державшего на коленях книгу, из окон второго этажа доносилось заунывное хоровое пение. Не иначе там занималась вторая группа, а в дальнем конце, на деревянной веранде, виднелась еще одна. Короче примерно так, как в Киевской бурсе. Времен Хомы Брута [179]. 179 Хома Брут — герой повести Н.В.Гоголя «Вий». Философ, плут и пройдоха.

Миновав двор, вошли в одну из дверей левого крыла храмового ансамбля и поднялись по истертым временем ступеням наверх.

Там, в подобии приемной, сопровождавший сделал нам знак обождать. Я, скрестив ноги, опустился на тростниковую циновку, Кайман уселся на стоявшую рядом деревянную лавку, а монах, постучав костяшками пальцев в глухую дверь, вошел внутрь, тихо прикрыв ее за собою.

— Небогато, — окинул Кайман взглядом, выбеленные известкой голые стены помещения, единственными украшением которого были бронзовый светильник под потолком, да витиеватая резьба на деревянных балках перекрытия.

— Аскеты, — пожал я плечами. — Что поделаешь.

Дверь между тем так же тихо приоткрылась, наружу высунулась голова, и последовало приглашение войти. Что мы сделали с достоинством.

Второе помещение было чуть большим, с двумя широкими окнами, откуда лился мягкий дневной свет, с такими же белеными стенами, на которых висел портрет короля Бутана с женой, а также темного дерева шкафом с многочисленными книгами и свитками. Во все пространство комнаты на полу лежал играющий замысловатыми орнаментами ковер, а в центре стоял низкий полированный стол. За ним, в традиционной позе, восседал старый лама с благообразным лицом, козлиной бородой и мудрыми глазами.

— Нихао [180] Нихао — здравствуй (кит.) , - приветствовал я его, приложив руки к груди. То же проделал Кайман, пробасив «буэнос диас!».

— Нихао, — чуть улыбнулся старик. — Вы говорите по-китайски? После чего сделал плавный жест рукой, приглашая садиться.

— Я изъясняюсь на многих языках, — ответил я, когда мы уселись напротив, а сопровождавший у окна. — Причина тому мои странствия и желание познать, чему учит Великий Будда.

— Вы с другом прибыли к нам издалека? — последовал очередной вопрос.

— Да, — кивнул я головой. — Из-за океана. Там я был шаманом и проповедовал диким племенам. А затем отправился в Индию, где стал буддийским монахом.

— Похвально, — помолчав, изрек лама. — Как ваше имя, и что привело сюда? В столь далекую страну, затерянную в пространствах.

— Мое имя Уваата, а Бутан только остановка на моем пути, чтобы осмыслить себя. Дальше я отправляюсь в Тибет. На Крышу мира.

— Уваата принес обильную жертву нашим Богам. Чем мы можем его отблагодарить? — вопросительно взглянул на меня лама.

— Я бы хотел остановиться в вашем монастыре, откуда сделать несколько важных предсказаний. Поскольку обладаю высшим даром.

При этих словах настоятель переглянулся со своим адептом [181] Адепт (лат. adeptus — достигший) — последователь, обычно ревностный приверженец какого-либо учения, идеи, знания. Понятием может определяться не только отношение к учению, личности или организации, но и степень этого отношения. , тот громко сглотнул слюну, и в воздухе повисло долгое молчание.

— Я знаю только тибетского оракула Лозанг Жигме [182] Лозанг Жигме — один из наиболее почитаемых храмов в Тибете и нашего Друкла Кюнле, — нарушил его лама. — Уваата — третий? — спросил с тонким сарказмом.

— Если угодно, да, — бесстрастно ответил я. — И это легко проверить.

— Каким образом?

— Спустя месяц в Ливане будет новый президент. Его имя Амин Жмайель.

— А куда денется прежний? — пожевал губами лама.

— Он вознесется на небеса, — уставил я в потолок глаза. — Давайте подождем и увидите, что все так и будет. Кстати, — перевел их на настоятеля. — Вы можете сообщить об этом властям вашей страны. И тогда нынешний останется жить и править дальше.

В помещении снова воцарила тишина, было слышно, как в воздухе прожужжала муха.

— Мы не вмешиваемся в обычный порядок вещей, — проследив ее полет, сказал лама. — И к тому же я вам не верю.

— Ну что же, пусть будет как будет, — смиренно сказал я. — Так можно нам на время остаться?

— Мы обязаны предоставить путникам кров и очаг, — ответил старик. — Так завещал Великий Учитель.

Затем настоятель отдал распоряжение приведшему нас — тот оказался управляющим делами, мы с Кайманом встали, я поблагодарил ламу за заботу, и втроем вышли наружу.

— Следуйте за мной, — сказал управляющий, семеня ногами впереди. — Я поселю вас в одной из комнат для гостей. Которые приезжают к нам в дни праздников.

Комната находилась в одной из пристроек монастыря, расположенной в его внешней части. Она располагалась на втором этаже, откуда открывался чудесный вид на долину, предназначалась для двоих и была вполне пригодной для проживания.

Там имелись две постели, низкий, стоявший на циновке столик, устроенный наподобие камина в глубине очаг, а также шкаф для кухонной утвари.

— Убирать в комнате, приносить воду и пищу, вам будет послушник, — сказал управляющий, вслед за чем ознакомил с правилами внутреннего распорядка.

Нам разрешалось общаться с монахами и учителями, а мне участвовать в культовых мероприятиях. А еще посещать обширную библиотеку монастыря, считавшуюся здесь одной из лучших, что было немаловажно.

Месяц пролетел в молениях, ознакомлении с древнеиндийскими текстами, махаянскими сутрами и трактатами Нагарджуны; заодно я обучал Каймана китайскому, а в начале второго, нас пригласил к себе настоятель.