Александр Домовец - Ад ближе, чем думают

Ф. Т. – Мир этого не допустит!

Н. В. – Пафосно-то как… Миру ещё предстоит узнать, чем занимается британская верхушка. Уму непостижимо! С вашей ненавистью к нам, к Франции, всего можно было ожидать, но история с «Наследием прошлого»… это что-то запредельное. Впору каяться, Филипп! И уж во всяком случае предупредите Хэррингтона, чтобы не вздумал махать кулаками, когда высадится наш десант. Для Альбиона будет лучше, если армия останется в казармах.

Ф. Т. (повысив голос). – А теперь послушайте меня. Как монарх Альбиона и бывший офицер-десантник торжественно заявляю: любая попытка оккупировать страну или её часть будет отражена всеми нашими силами. Мы будем драться. Руссофранки умоются собственной кровью… Вы этого хотите? Вы это получите!

Н. В. (зевая). – А что, вполне откровенно поговорили… Не смешите, Филипп. Ваши армия и флот кастрированы ещё Парижским трактатом, а после Второй мировой и подавно. Сверхоружие пока не готово. На помощь Америки или Японии можете не рассчитывать, есть у меня основания так думать… Что ещё? Организуете партизанскую войну в степях Уилтшира? Оригинально, право…

Владимир Ходько

Признаюсь откровенно: до последнего момента я боялся каких-то подвохов. Я ждал их. Новых нападений нечисти. Взрыва под днищем полицейского автобуса… да чего угодно! Но нет: недлинный путь от «Красного Льва» до гробницы Вест-Кеннет наша маленькая команда проделала без сучка без задоринки. Мелькнула даже осторожная мысль, что неведомый враг по неизвестным причинам наконец-то угомонился. Не тронула же нас с Вадимом Медуза-Горгона, обнаруженная в корпусе напольных часов…

Впрочем, один подвох всё-таки произошёл.

… Встав, приведя себя в порядок и быстро позавтракав, мы собрались внизу.

Ещё одно свинцовое утро Эйвбери… Миссис Своллоу вышла из апартаментов и даже пыталась распоряжаться маленьким штатом обслуги, хотя выглядела ужасно, и ходила, еле переставляя ноги. Три повара, два официанта, горничная, портье и уборщица делали своё дело, как ни в чём не бывало, хотя ставший ареной жутких событий «Красный Лев», в сущности, пустовал. Вильямс вполголоса попросил хозяйку от его имени связаться с начальником больницы, чтобы тот прислал санитарную машину за телом бедняги Чарли. А вот останками биокуклы хотел заняться Баррет… потом.

То ли короткий отдых так освежил, то ли предчувствие решающих событий мобилизовало – словом, все выглядели намного бодрее, чем можно было ожидать после вечерне-ночных событий. Разве что Вильямс казался мрачнее обычного. Зато Айрин была хороша, как никогда и, несмотря на серьёзность момента, украдкой мне улыбалась. Под утро, передав вахту Энтони с Барретом и вернувшись в свой номер, я застал в постели под балдахином дремлющую женщину. С замирающим сердцем я лёг рядом, она проснулась и… на этот раз мы обошлись без допроса. Да и вообще без слов…

Буранов сжато сообщил о событиях последних часов.

– Очень жаль, – обронил я сквозь зубы, узнав об исчезновении записей Аткинсона. – То, что вы успели прочитать, дьявольски интересно, однако в оставшейся части могли быть подсказки посерьёзнее…

– Потому-то их и стёрли, – сказал Вадим со вздохом. – Вот как записи в лабораторном дневнике.

– Но почему заметки Аткинсона уничтожены позднее дневниковых записей, а не одновременно с ними? – резонно спросил Энтони.

Буранов только пожал плечами.

– Выходит, противник почему-то узнал о существовании заметок директора с опозданием, – буркнул он. – А вот как только узнал…

– Не будем гадать, – нетерпеливо сказал Баррет. – Меня, например, сейчас больше беспокоит ситуация с ультиматумом. Скажите прямо, неужели союзники решатся?..

Вильямс угрюмо засопел:

– Послушайте, Джозеф, не надо сейчас углубляться в политические и военные дебри, – решительно предложил Буранов. – Хватит и того, что мы с Джеральдом с утра пораньше из-за этой темы чуть не набили друг другу морды. (Вильямс опять засопел – утвердительно.) У нас теперь другая проблема, от решения которой, может статься, зависит неопределённо многое…

– Вам легко говорить, – почти выкрикнул Баррет, – но я, между прочим, британец. И речь идёт о судьбе моей родины!

Я вдруг обнаружил, что в нашем невеликом коллективе британцы преобладают: четверо против троих. Оно бы и ничего, все люди достойные, проверенные в схватках с нечистью. Надеюсь, примерно так же они думали и о нас… Однако мысль о предстоящей оккупации Альбиона могла деморализовать наших коллег аккурат перед спуском в гробницу. А вот это уже не просто плохо – опасно: хорош решающий бросок в состоянии душевного разлада…

Буранов поднялся.

– Послушайте меня, Джозеф, и вы, Джеральд, – резко сказал он. – Айрин, Энтони, вы тоже послушайте… Давайте решим: на ближайшие часы здесь нет ни британцев, ни руссофранков. Есть люди, которым предстоит решить задачу со многими неизвестными. Кто этот старец? Какое отношение имеет к событиям в Эйвбери? Почему зовёт в гробницу? Что нас там ожидает? Пока ясно только одно: пикником здесь и не пахнет. Есть ощущение, что неминуемо столкнёмся с чем-то опасным, тёмным, наверняка запредельным… И если мы сейчас начнём выяснять национально-политические отношения, то лично я умываю руки и остаюсь на месте. Рисковать готов, но не безрассудно. Либо разрозненная кучка, где все косятся друг на друга, либо команда. Это ясно?

Повисла пауза. Правота Буранова была очевидна, даже Вильямс кивнул, хотя и кусая губы.

– Договорились, – сказал наконец Баррет. – Команда, разумеется. («Только так», – чётко произнёс Энтони.) Будем решать задачи по мере поступления… Предлагаю выдвигаться.

– А может быть, с учётом новых обстоятельств, есть смысл не торопиться? – неожиданно спросила Айрин. – Судя по словам Майкла, высадка российского десанта в Эйвбери неизбежна и состоится в ближайшее время… Я не комментирую, это простая констатация… Так почему бы не дождаться ваших десантников и не предпринять спуск в гробницу при их поддержке?

– А что это даст? – немедленно откликнулся Вадим.

Буранов покачал головой:

– Дорогая Айрин, примерно то же самое предложил в телефонном разговоре наш премьер Долгоруков. Но вот какая штука… Срок ультиматума истекает примерно через девятнадцать часов. Даже если Хэррингтон его примет (а это крайне маловероятно), то на перелёт и высадку десанта понадобится не менее четырёх-пяти часов. Плюс пока свяжемся с командованием, получим взвод или роту поддержки… Но боюсь, что Хэррингтон ультиматум отклонит и попытается сбить наши самолёты. Или бросит в Эйвбери армию, начнутся бои. Тогда десанту вообще станет не до нас… Хоть так, хоть этак, мы теряем десятки часов.