Дороти Херст - Дух волков

Он оскалил зубы в улыбке.

– Не стоит делать этого, волки, – предупредил Тлитоо, приземлившись между нами. – Это будет совершенно ненужный риск.

Я перепрыгнула через ворона, подошла к Давриану и посмотрела ему в глаза, зная, что это вызывает страх у подобных людей. Потом медленно отошла, повернулась и снова взглянула на него.

– Я приведу остальных, – проворчал Тлитоо и взмыл вверх.

– Чего хочет это животное? – нервно спросил Давриан, опасливо уставившись на меня.

– Она хочет, чтобы мы пошли за ней, – насмешливо улыбаясь, ответил Брелан.

Для того чтобы добраться до поля длиннозубов, людям потребовалось в два раза больше времени, чем нам, если бы мы были одни. Длиннозубы завалили еще одного лося. Мать и ее котята, как и в прошлый раз, стояли поодаль и смотрели, как самцы рвут на части большую тушу. Правда, на этот раз самке и котятам досталось плечо с лопаткой, и котята, жадно урча, ели мясо, роняя на траву его кусочки. Я слышала, что длиннозубы, в отличие от пещерных и степных львов, охотятся стаями. Непонятно было одно: почему мать и котята впали в немилость.

– Мы уходим, – заявила Хесми, увидев длиннозубов. Я все время забывала, что у людей очень слабое обоняние и они не чуют опасность на расстоянии. Я думала, они в курсе, что ждет их на поле.

– Волки знают, что делают, – сказала Тали. Она так искусно скрыла свой страх, что, кажется, никто из людей его не заметил. Я прижалась к девушке, делясь с ней своей силой. Давриан посмотрел сначала на Тали, потом на Хесми. Старейшина пожала плечами и села на землю, опершись на копье. У Давриана не осталось выбора. Если бы он ушел, то навсегда прослыл бы трусом.

Брелан улыбнулся старейшине.

– Ты не поверила, когда я говорил, на что способны волки, – заметил он. – Теперь смотри сама.

Прошло довольно много времени, в течение которого людям только и оставалось, что смотреть и ждать. Длиннозубы охраняли свое мясо так хорошо, что мы не осмеливались к ним приближаться.

Потом самка не выдержала и на брюхе поползла к самцам, рвавшим тушу лося. Один из самцов поднял голову и предостерегающе зарычал, но самка продолжала ползти, постепенно, почти незаметно продвигаясь вперед. Времени у нас было мало.

Я кивнула Аззуену.

Мы бросились по траве к котятам. Аззуен бегал не так быстро, как Марра, но зато был очень проворен и умел быстро менять направление бега. Он погнался за одним из котят и укусил его за зад. Котята, рыча и скаля зубы, бросились на него.

– Это наше! – крикнул один из них. У этого котенка были темные ушки и длинная морда – длиннее, чем у его сестры.

Я накинулась на него и ударила головой в бок. У котенка оказались жесткие ребра, расположенные близко под кожей. Наверное, эти звери очень быстро растут, и у них на костях не успевает нарасти мясо.

Кошка, которую укусил Аззуен, повернулась ко мне, глаза ее вспыхнули безумным огнем. Аззуен и я сделали большой круг вокруг котят. Потом Аззуен схватил кусочек мяса и бросился бежать.

– Это наше! – снова обиженно воскликнул котенок с темными ушками, и брат с сестрой бросились в погоню за Аззуеном, забыв о лопатке. В этот миг на поле выбежала Марра. Тлитоо действительно ее нашел. Волчица кинулась наперерез котятам. Она неслась так быстро, что они не успели увернуться от столкновения. Потом Марра бросилась на них еще раз.

Я подхватила с земли больший кусок мяса, а Аззуен уронил свой в траву, и котята бросились к нему. В это время мы с Маррой уже пробежали полдороги к тому месту, где нас ждали люди, – с большим куском мяса.

Тяжело дыша, я бросила мясо к ногам людей. Котята решили преследовать нас, но Тали, Брелан и Хесми встали и подняли свои копья. Котята остановились, глядя на оружие. Аззуен помог мне отволочь мясо в лес.

Хесми улыбалась. Тали с торжеством смотрела на женщину-вождя.

– Они смогут сделать это еще раз? – спросила Хесми.

– Да, – ответил Брелан. – В любое время по нашему желанию.

Аззуен негромко зарычал, и Брелан улыбнулся волку.

– Или в любое время по их желанию, – поправился он.

Хесми недоуменно посмотрела сначала на Брелана, а потом на Аззуена и тоже рассмеялась, оценив шутку. Забрав мясо, она направилась к стойбищу. Давриан шипел от бешенства, как ворон. Он посмотрел на меня с такой злобой, что я отпрянула. Потом он отвернулся и поспешил за Хесми.

Именно в этот миг до моего слуха донеслось жалобное мяуканье. Я глянула на Аззуена, думая, что он ранен и скулит от боли, но он тоже повернул голову в сторону поля. Это мяукали котята – они жаловались на нас матери, которая вернулась от туши ни с чем. На боку большой кошки зияла свежая кровоточащая рана. Котята посмотрели на нас и замяукали еще громче.

Мне был до боли знаком этот звук. Я помнила его еще с тех пор, как крошечным щенком не выползала из логова. Это был звук голода и отчаяния. Я снова посмотрела на котенка, которого ударила, вспомнила его выпирающие ребра. На опушке леса я еще раз оглянулась и увидела боль и отчаяние в глазах матери. Это мы украли их добычу и оставили голодными.

Я и сама не знаю, почему мне стало их так жалко – ведь они не были волками и не принадлежали нашей стае. Но когда я последовала за людьми в лес, то от стыда поджала хвост и прижала уши.

После того как люди вернулись в Каар, мы с Аззуеном устроились на тенистой полянке между вязами, в кустах шалфея, с наслаждением валяясь на прохладной земле. Марра ушла искать Миклана, оставив нас двоих нежиться в холодке наступившего вечера. Аззуен, несколько раз вздохнув, сладко уснул. Мне не спалось. Я повернулась на бок, потом перекатилась на брюхо, но сон не шел. Я была очень довольна нашей рыбной ловлей и впечатлением, какое мы произвели на Хесми игрой с длиннозубами. Но до Равноденствия оставалось семнадцать дней, а нам надо было еще хотя бы несколько раз поохотиться с людьми и принести добычу, чтобы окончательно завоевать их расположение.

– Опять волнуешься, волчонок. – Я даже не заметила, как на ветку вяза сел Тлитоо. Он резво слетел с ветки, шлепнувшись о землю, и вразвалку подошел. Блеск его глаз насторожил меня. Он бесцеремонно втиснулся между мной и Аззуеном.

– Что ты делаешь? – возмущенно поинтересовалась я.

– Хочу напомнить тебе, что жизнь состоит не только из исполнения долга и борьбы.

– Я так не думаю, – запротестовала я. – Вы, вороны, сами все время упрекали меня в том, что я не хотела брать на себя исполнение долга.

На самом деле они, конечно, ни в чем не упрекали. Они угрожающе хлопали крыльями, клевали меня в спину и обзывали трусихой – еще давно, в Широкой Долине, когда я сомневалась, что задача мне по плечу.

– Да, и ты обязана его исполнить, волчонок. Это должны сделать вместе Нейя и Лунный Волк, дрельволк, – он покачал головой, и в его глазах засветилась нежность, какой я не ожидала. – Но тебе нужно помнить, зачем все это нужно.