Джим Батчер - Гроза из преисподней

Гроза.

Я глянул на клубившиеся над головой тучи, на плясавшие между ними молнии – смертельно-прекрасные, слепящие взгляд. Это плясала и веселилась стихия, резвились древние как время энергии. Довольно энергии, чтобы дробить камни, раскалять воздух, кипятить воду, испепелять все, до чего они дотронутся.

Должен признаться, к этому времени я отчаялся настолько, что готов был цепляться за любую возможность.

Демон взревел и ринулся вперед – внешне неуклюжий, но стремительный. Одной рукой я поднял жезл к небу, указательный палец другой наставил в демона. Я понимал, что играть в игры с грозой – занятие опасное. Для этого у меня не имелось ни отработанных ритуалов, ни круга, чтобы защититься, ни даже слов или заклинаний, чтобы оградить мой рассудок от того, что могут натворить с ним магические силы грозы. Я просто послал свои чувства вверх, навстречу грозе, пытаясь ухватить хоть толику хаотически роящихся энергий и принять их на свой жезл.

– Гарри? – спросила Сьюзен. – Что ты делаешь? – она лежала на мокром асфальте, съежившись и дрожа в своем вечернем платье. Голос ее звучал еле слышно.

– Тебе в детстве никогда не приходилось шаркать ногами по ковру, держась за руки в длинной цепочке? Так, чтобы последний в ряду коснулся потом чьего-нибудь уха и щелкнул его током?

– Ну... было, – неуверенно ответила она.

– Вот я это и делаю. Только покруче.

Демон снова взревел, оттолкнулся от земли своими ножищами и взвился в воздух в неестественно грациозном и от этого еще более жутком прыжке.

Я собрал тот жалкий остаток воли, что у меня еще сохранялся, и соединил его с мощью взбесившихся небесных стихий.

– Ventas! – вскричал я. – Ventas fulmino!

Повинуясь моей команде, маленькая искра сорвалась с кончика моего жезла и взмыла к грозовым тучам. Вот она коснулась клубящегося брюха грозы...

И в ответ послышался адский рев.

Молния, раскаленная добела фурия, пронзая ветер и воду, устремилась ко мне и ударила точно в конец жезла. По размокшей от дождя деревяшке словно кувалдой ударили. Разряд прошел по дереву, по моей руке, сведя мышцы судорогой, выгнув мое обнаженное тело дугой. Остаток моих сил и воли ушел на то, чтобы не опустить нацеленного на демона пальца.

Демон находился от меня в каких-то пяти-шести дюймах, когда пронизавшая мое тело чудовищная энергия вырвалась из моего пальца и ударила его в грудь, прямо в сердце. Сила удара была такова, что его отшвырнуло назад и вверх, в воздух, где он на мгновение завис, окутанный сгустком ослепительного света.

Демон бился, визжал и лягался всеми четырьмя конечностями.

А потом он просто взорвался. Вспышка голубого огня озарила ночь, и мне пришлось зажмуриться. Сьюзен испуганно вскрикнула, и, возможно, я кричал вместе с ней.

А потом ночь снова стихла. Вокруг нас падали на землю дымящиеся клочки того, о чем мне и думать не хотелось. Они с шипением гасли в лужах на мостовой, на тротуаре, остывая и превращаясь в комочки угля. Ветер как-то разом стих. Ливень тоже сменился моросящим дождиком. Гроза исчерпала свой заряд буйства и прошла.

Ноги мои подогнулись, и я оглушенно опустился на мостовую. Волосы мои высохли и стояли дыбом. Почерневшие кончики ногтей дымились. Я сидел и тихо радовался тому, что все еще жив, что могу делать вдох, а потом выдох. И снова вдох. Я ощущал себя так, будто готов завалиться в кровать и беспробудно спать несколько дней – это притом, что встал чуть больше получаса назад.

Сьюзен села, моргая. Потом уставилась на меня.

– Какие у тебя планы на следующую субботу? – поинтересовался я.

Несколько мгновений она продолжала молча смотреть мне в лицо. Потом снова легла на бок и свернулась калачиком.

Со стороны, противоположной моему дому, послышались шаги.

– Так-так. Призываем демонов, – брезгливо произнес хорошо знакомый мне голос. – И это в добавление ко всему, что ты уже натворил. То-то мне чуялась сегодня в воздухе черная магия. Ты конченный человек, Дрезден.

Я с усилием повернул голову и посмотрел на Моргана, моего надзирателя. Он возвышался надо мной, высокий и массивный, в потемневшей шинели. Третья шинель за вечер – это уже явный перебор, вяло подумал я. Намокшие от дождя волосы липли к его голове. Лицо казалось высеченным из камня.

– Не призывал я эту тварь, – устало сказал я. – Но мне, черт возьми, удалось послать ее туда, где ей и положено находиться. Вы что, не видели?

– Я видел, как ты защищался от нее, – кивнул Морган. – Но что-то я не видел, чтобы ее призывал кто-то другой. Я полагаю, ты сам призвал ее, но утратил над ней контроль. И не пытайся меня одурачить, Дрезден. Тебе это все равно не поможет.

Я рассмеялся – едва слышно от усталости.

– Вы себе льстите, Морган. Черт возьми, неужели вы всерьез считаете, что я рискнул бы призвать демона даже для того, чтобы отделаться от вас ?

Он сощурил свои и без того узкие глаза.

– Я убедил Совет, – сказал он. – Он соберется здесь через два дня. Они выслушают мои показания, Дрезден, и те улики, которые я собрал против тебя, – где-то вдалеке сверкнула запоздалая молния, и ее отблеск придал его глазам дикое, безумное выражение. – И тогда они приговорят тебя к смерти.

С минуту я тупо смотрел на него.

– Совет, – повторил я. – Они соберутся здесь. В Чикаго.

Морган улыбнулся мне улыбкой, какую акулы приберегают обыкновенно для маленьких тюленят.

– На рассвете в понедельник ты предстанешь перед ними. Обычно я не слишком люблю свою должность палача, Гарри Блекстоун Копперфилд Дрезден. Но в твоем случае я исполню эту обязанность с радостью.

Я вздрогнул, когда он произнес мое полное имя. Он произнес его почти безошибочно – может, по чистой случайности, но скорее, нет. В Белом Совете имелись такие, кто знал мое имя и знал, как его нужно произносить. Бежать от Совета, увиливать от него означало признать себя виновным и накликать беду. Ведь если они знают мое имя, им не составит труда найти меня. Они доберутся до меня, куда бы я ни спрятался.

Сьюзен пошевелилась и застонала.

– Га... Гарри? – пробормотала она. – Что случилось?

Я повернулся удостовериться, что с ней все в порядке. Когда я снова оглянулся через плечо, Морган уже исчез. Сьюзен чихнула и прижалась ко мне. Я обнял ее, чтобы хоть как-то согреть.

В понедельник утром.

В понедельник утром Морган выложит все свои подозрения и все свои обвинения, и их с большой долей вероятности хватит, чтобы меня приговорили к смерти. Кем бы ни был этот мистер или миссис Тень, мне нужно найти его или ее до утра понедельника, иначе меня уже можно считать покойником.

Я все еще предавался размышленьям о своем незавидном положении, когда к нам подъехала патрульная машина. Они навели на нас прожекторы, и полицейский приказал мне в мегафон опустить палку, поднять руки и не делать неосторожных движений.