Джон Коннолли - Плохие люди

— Ты разулся у парадной двери? — спросил Бэррон. Мальчик кивнул. От него пахло морем.

— Держу пари, что ты промок. Может, завтра съездим купим тебе кроссовки?

Мальчик не ответил. Вместо этого он глянул в сторону ванны. От нее поднимался пар.

— Любишь воду?

Мальчик впервые ответил:

— Да.

Он последовал за Бэрроном в ванную, потирая большим пальцем остальные, ощущая шрамы, оставленные на его коже. Ах, эта старая песенка — она только ждала, когда смычок прикоснется к скрипке и музыка оживает.

— Я очень люблю воду.

* * *

Через сорок минут Липска приехал и позвонил в дверь. Никто не ответил. Он позвонил еще дважды и попробовал открыть дверь парадного. Она открылась. Липска махнул мальчику, ожидавшему в машине, и тот вышел. На нем были джинсы, белая футболка и черная кожаная куртка. Паренька била дрожь, когда он последовал в дом за хозяином.

Когда они поднялись, дверь в квартиру Бэррона была незаперта. Липска постучал, затем постучал громче. Дверь открылась, едва он толкнул ее рукой. На полу была вода, совсем немного, как будто кто-то вылез из ванны, предварительно не вытершись. Дверь в ванную была открыта, Липска слышал, как капает вода из крана. Свет горел только там.

— Бэррон, — позвал он. — Бэррон, где ты? Это я, Липска.

Он подошел к ванной и открыл дверь. В ванне лежал голый мужчина, его колени торчали над поверхностью воды, а голова покоилась под водой. Глаза и рот были открыты. Рука цеплялась за кран, к которому была привязана небольшая склянка с соленой морской водой, раскачивающаяся в воздухе.

Липска обернулся к мальчику, который так и стоял у входной двери:

— Пойдем.

— Разве я не получу свои деньги? — спросил мальчик.

— Я отдам тебе твои деньги, — ответил Липска. — Забудь, что ты вообще был здесь. Просто забудь...

Мэриэнн выглянула из окна и увидела сына, сидящего на деревянной скамье в конце сада. С этого места сквозь ветви хвойных деревьев можно было увидеть море. Она стояла у раковины, смывая мыльную пену с рук, и ждала, когда он пошевелится, но мальчик не двигался.

Он не плакал, подумала она. Не пролил ни слезинки с той ночи, когда погиб Джо Дюпре. Он не просил уехать отсюда, да в настоящий момент мы и не можем этого сделать. Дело еще не закрыто. Люди погибли. Репортеры прошлись по острову ураганом, опрашивая каждого, кто готов был уделить им хоть минуту. Прошло уже две недели, а они все еще задают вопросы.

Многие погибли именно из-за нее: Бонни Клайссен мертва и Ричи тоже. Его тело вынесло на берег на следующий день после снежной бури. Вместе с его телом было и тело другого человека, нанизанное на стрелу, пронзившую Ричи. Джо Дюпре, человек, который был ее любовником, тоже погиб две недели назад. Она плакала у его могилы, мучимая мыслью, что он умер с сознанием, что его использовали, но все равно не находила в своем сердце той любви, какую он испытывал к ней. Полиция не позволит ей уехать из штата, пока не закончится расследование, поэтому тела Патриции и Билла все еще лежат замороженными в морге. Она читала в газетах о том, как было найдено тело Карен Мейер. Мэриэнн чувствовала себя виноватой во всех этих смертях, и с этим чувством вины ей предстоит жить дальше.

Тело ее мужа было найдено два дня назад в подземных туннелях под старым кладбищем. Он задохнулся. Поисковая группа нашла грязь у него во рту. Грязь и человеческие останки. Там были кости человеческих пальцев.

В первые дни после той трагической ночи Шэрон Мейси была ее союзником и защитником: двух женщин объединил их печальный опыт. Расследование стоило немалых средств, но Мэриэнн сообщили, что не станут возбуждать против нее уголовного дела. Власти Мэна и Виргинии очень сочувственно отнеслись к ее случаю, считая, что женщина, защищающая себя и своего ребенка от садиста-мужа, имела право на любые средства.

Но Дэнни волновал ее больше всего. Он столько пережил, столько смертей повидал. Ей казалось необходимым увезти его подальше с острова, прочь от гнетущих воспоминаний, в надежде, что расстояние и время излечат все. Они сидели за завтраком, когда она завела этот разговор впервые.

— Я не хочу уезжать, — отрезал Дэнни. — Я хочу остаться здесь.

— Но после всего, что произошло...

— Это не важно. Плохие люди мертвы.

— Возможно, нам придется уехать. После всего, что случилось, люди могут не потерпеть нашего присутствия здесь.

— Они не заставят нас уехать, — ответил он.

Теперь казалось, что это она была ребенком, а он — взрослым, тем, кто успокаивает.

— Откуда ты знаешь?

— Он сказал мне.

— Кто сказал?

— Джо. Он сказал, что все будет хорошо.

Она не стала тогда продолжать этот разговор. Ей не хотелось, чтобы они оба вернулись к тяжким воспоминаниям о той ужасной ночи. Они решили не тревожить память Джо Дюпре.

А потом к ней пришли Ларри Эмерлинг и Джек, и они все вчетвером сидели в гостиной. Эмерлинг сказал ей, что никто на острове не винит ее в случившемся, что она не должна нести ответственность за поступки своего мужа. Смерти Бонни, Ричи и Джо не сотрутся из их памяти, они всегда будут помнить этих людей, но они не в праве заставлять Мэриэнн и Дэнни уехать отсюда.

— Джо ты была не безразлична, Бонни и Ричи тоже любили вас с Дэнни, — сказал Эмерлинг. — Им как никому другому сейчас хотелось бы, чтобы вы остались.

Мэриэнн заплакала и сказала, что подумает об этом, но Джек взял ее руку, погладил и сказал, что тут не о чем думать. А слова Ларри Эмерлинга звучали и вовсе очень странно:

— Может, я в свои годы и становлюсь фаталистом, но, думаю, тому, что случилось, суждено было случиться. Это может показаться неправдоподобным, но судьба забросила вас с Дэнни сюда не случайно, да и твоего мужа тоже. Той ночью произошли вещи, которые я не в силах понять, да и не хочу понимать. Я говорил с офицером Мейси, с Линдой Тукер и ее сестрой, со старым Дугом Ньютоном и другими. Множество людей на этом острове — заметь, людей совершенно разумных, даже, я бы сказал, приземленных — рассказывают байки о том, что им привиделось той ночью. И причиной этого была не ты. Это поджидало их где-то здесь. Я считаю, это давным-давно поджидало удобного момента, чтобы материализоваться. Оно ждало, когда пробьет час искупления. Именно для этого — чтобы принести искупительную жертву — твой муж и его люди рвались сюда, не в силах преодолеть притяжение древнего проклятья и древнего греха. Час искупления пробил, и теперь все на острове чувствуют себя иначе. Теперь мы освободились от того, что тревожило нас многие годы. Наступил долгожданный покой. Вы должны остаться. Вы — часть нас. Иногда я думаю, что вы всегда были частью нас.