Джон Коннолли - Плохие люди

Наконец показался дом Бонни. Мэриэнн затормозила и выключила фары, но, когда она подъехала, в доме было тихо. Через окно гостиной она увидела Бонни, дремлющую перед телевизором. Она подбежала к двери и громко постучала. Бонни понадобилось несколько секунд, чтобы подойти к двери.

— Где Дэнни? — спросила Мэриэнн, как только та ей открыла.

Бонни отступила, пропуская ее.

— Спит. Не буди его, если хочешь. Эй, детка... — она протянула руку к Мэриэнн, но та пронеслась мимо нее и устремилась вверх по лестнице.

— Да что случилось?

Мэриэнн бежала вверх через две ступеньки, и Бонни не поспевала за ней. Мэриэнн распахнула дверь спальни и увидела одну кровать пустую, а на другой спал Дэнни. Она бессильно сползла по стене, положила руки на колени и с облегчением опустила голову.

— О, черт, — настал черед Бонни беспокоиться. — Ричи куда-то пропал. Не нравится мне это. Надо бы позвонить Джо, чтобы он за ним приглядел.

Мэриэнн положила руку ей на запястье.

— Мне надо увезти Дэнни отсюда прежде, чем ты позвонишь кому-либо, Бонни.

— Но Ричи куда-то пропал.

— Он вечно куда-то пропадает, Бон. Мне надо увезти Дэнни отсюда.

— Почему? Я сделала что-то не так?

— Нет, нет, Бонни, но я не могу сейчас тебе ничего объяснять. Сюда идут люди, которые хотят причинить вред мне и Дэнни. Мне надо побыстрее уехать из этого дома, а потом и с острова.

Бонни очень расстроилась.

— Но детка, ты говоришь какую-то ерунду. Какие люди? Если у тебя неприятности, надо позвонить в полицию.

Мэриэнн покачала головой. Ей хотелось схватить Бонни и потрясти ее, чтобы она наконец поняла. Ей даже хотелось ударить кого-то, чтобы выместить свои боль, страх и гнев. Но больше всего ей хотелось увезти отсюда сына. Они шли сюда. Молох со своими людьми приближались. Она чувствовала, что они подбираются все ближе к их дому, словно псы, которые взяли след.

— Нет, мне нельзя связываться с полицией. Я совершила кое-что плохое несколько лет назад. Я была вынуждена это сделать. Я должна была увезти Дэнни ради нашей же безопасности. Теперь я снова должна бежать. Бонни, пожалуйста, помоги мне одеть его.

Бонни протянула руки и взяла ее за плечи.

— Послушай, — сказала она. — Если я в чем-то и разбираюсь, так это в людях. В людях, которые стали плохими или были плохими изначально. Если такие люди попались на твоем пути однажды, сбили тебя с пути истинного, то они не отстанут. Ты не можешь скрываться всю оставшуюся жизнь. Тебе надо поговорить с Джо. Ты можешь доверять ему.

— Бонни, я нарушила закон. Я взяла деньги, которые мне не принадлежали. Если я смогу убраться с острова вместе с Дэнни, я улажу это дело.

— Девочка моя, ты сейчас не сможешь уехать с острова. Идет очень сильный снег, ты же знаешь. В новостях объявили штормовое предупреждение. Паром в доке, водные такси не приедут в такую погоду, и никто на острове ни за какие деньги не рискнет спустить лодку на воду.

Мэриэнн почти готова была сдаться. Это уже слишком. Пора прекращать чуть что ударяться в бега. Надо все рассказать Джо. Но в таком случае проще лечь перед домом с Дэнни на руках и ждать, когда они найдут ее. Тогда они с сыном наконец обретут покой, и для них все закончится.

— Бонни, — сказала она на этот раз тоном, заставившим немолодую женщину содрогнуться, — мне надо ехать.

Тэлл нацелил оружие на Уилларда. Звук щелчков пустой обоймы тонул в реве штормового моря. Тэлл почувствовал, как этот звук отдается у него в мозгу. Глядя в глаза Уилларду, он понял что это звук шагов его смерти также верно, как если бы заряженный ствол смотрел ему в грудь. Он судорожно сглотнул и в отчаяньи запустил своим оружием в красавчика. Тот легко увернулся, а затем что-то блеснуло у него в руке. Острая боль в животе не дала вздохнуть, когда в него вошла бритва. Уиллард поднялся, вонзая нож глубже, когда началось кровотечение. Тэлл чувствовал на своем лице дыхание противника. От него пахло потом и дешевым одеколоном.

— Я видел это в твоих глазах, — прошептал Уиллард. — Я знал, что ты замышляешь, задолго до того, как мы покинули док. Твои черные мыслишки сочились с потом через поры твоей черной кожи. Так что не стоило выпускать из виду свое оружие.

Тэлл попытался выдавить из себя лезвие ножа, крепко хватая Уилларда за плечи, но силы покинули его.

— Это он велел тебе сделать это, правда? Он приказал тебе убить меня?

Тэлл пытался говорить, но изо рта у него пошла кровь.

— Прощай, — презрительно усмехнулся Уиллард, перешагнув через труп чернокожего.

Мэриэнн взяла Дэнни, еще не проснувшегося окончательно и наспех одетого. Бонни стояла у входной двери, наблюдая за тем, как поспешно Мэриэнн покидала дом. Им понадобится одежда и элементарные гигиенические средства. Но больше всего им нужны будут деньги. Мэриэнн усадила Дэнни в машину и посмотрела на часы. У нее осталось совсем мало времени. Она завела машину и включила фары. Дэнни снова задремал.

Боже, Дэнни, прости меня за все. Прости.

Как только Мэриэнн скрылась из виду, Бонни Клайссен подошла к бару и налила себе водки. Она посмотрела на рюмку, затем, повинуясь внезапному порыву, пошла на кухню и вылила ее содержимое в раковину. Она беспокоилась за Мэриэнн и Дэнни, но больше всего она беспокоилась за Ричи. Возможно, он и не забрел далеко, да и вряд ли с ним что-нибудь случилось. Он хорошо знал местность и обычно держался недалеко от дорог и тропинок. Но погода действительно резко ухудшилась, и этот факт ее сын вряд ли брал в расчет. Надо позвонить и предупредить Джо.

Она вышла в холл, сняла трубку и начала было набирать номер. Но внезапно остановилась: на линии была тишина. Бонни положила трубку и попробовала снова — и опять тишина. Но не совсем тишина. Она различила слабый шум, словно держала у уха морскую раковину и слушала шум моря. И вдруг она услышала голос Ричи:

— Мама! Мамочка! Плохие люди! Плохиелюдиплохиелюдиплохиелюдиплохиелюди...

— Ричи! — вскрикнула она.

В трубке раздался резкий звук, похожий на электрический визг, так что у Бонни чуть не лопнула барабанная перепонка. Она отбросила трубку. Когда все смолкло, женщина снова поднесла ее к уху.

— Ричи? — теперь она плакала, потому что то особое чувство, которое есть у каждой матери, подсказывало ей: она потеряла своего мальчика навсегда. Бонни словно проваливалась вслед за ним, и темнота накрывала их обоих с головой. А потом темнота стала реальной: свет отключился, телевизор погас, затихло жужжание холодильника, словно раздавили какое-то насекомое. И в пучине своего горя и боли она вдруг услышала вздох облегчения, словно великое множество душ, страдавших долгое время, обрели освобождение и долгожданный покой.