Филип Керр - Решетка

Коулман слышал, как Ричардсон передал эти новости Джоан и Дюку. Затем Ричардсон снова обратился к нему:

– Чья это идиотская затея, скажи, ради Христа? Нет, не говори, и так догадываюсь – наверняка этот ваш упрямый сержант. Не мог бы ты позвать Митчелла Брайана? Мне надо поговорить с человеком, который понимает, чем нам грозит это дурацкое предложение. Не хотелось бы тебя обижать, сынок, но речь идет о компьютерном оборудовании стоимостью сорок миллионов долларов, а не о каком-то паршивом калькуляторе «Касио».

Нат засунул два пальца в рот, имитируя рвоту на голову Ричардсона.

– Ладно, сейчас позову его.

Выключив «уоки-токи», Коулман направился назад в комнату правления. Теперь, когда дело вроде бы двигалось к развязке, он вспомнил о девушке, с которой собирался завтра встретиться. Ее звали Нан Такер, и она работала в компании по торговле недвижимостью. Он познакомился с ней на свадьбе своей давнишней подруги, которая еще заявила тогда, что у двух людей с такими созвучными именами – Нат и Нан – должно быть много общего. Насчет этого Коулман был не так уж уверен, но все же решил пригласить Нан на бранч [5] в один из самых романтичных ресторанов, которые знал, – в знаменитый «Бевериваж» в районе Малибу. Это было весьма дорогое заведение. Коулман подозревал, что они с Нан не так уж и подходят друг другу, не считая, пожалуй, взаимной чисто физической привлекательности и, кроме завтрака, ничего не планировал. Он уже сильно ограничил свои сексуальные притязания в отношении женщин. К тому же он меньше всего собирался вести себя не по-джентльменски...

Услышав приглушенный шум за дверью туалетной комнаты, Коулман на секунду замедлил шаги. Он уже собирался зайти туда, когда заметил Митча, идущего по коридору к нему навстречу. Коулман направился навстречу ему и протянул Митчу «уоки-токи».

– Босс хочет побеседовать с вами. Я сообщил ему, что мистер Бич пытается заглушить взбесившийся компьютер. Ваш начальник буквально писает кипятком. Этот малый, похоже, привык крутить яйца сотрудникам или я ошибаюсь?

Митч устало кивнул в ответ.

Коулман собирался было добавить еще кое-что по адресу Рэя Ричардсона, но вместо этого резко обернулся, внимательно посмотрев в сторону туалета.

– Вы ничего не слышали?

– Вроде бы ничего особенного, – сказал Митч, прислушиваясь.

Подойдя к туалету. Коулман секунду подождал и толкнул дверь. Та не шелохнулась. Сейчас он мог сказать вполне определенно – с той стороны раздавались чьи-то приглушенные крики о помощи. Коулман опять толкнул дверь. На этот раз она легко поддалась, но, как только он переступил порог, крик, уже переросший в нечеловеческий вопль, резко оборвался странным хлопком, напомнившим звук шины, лопнувшей на мокром асфальте, или бульканье вулканической лавы. И тут же Коулман почувствовал, как в него ударила мощная струя какой-то теплой жидкости, окатившей его лицо и шею. На мгновение ему показалось, будто Митч что-то ему сказал, но Нат не расслышал, что именно. Наконец он понял, что с ног до головы облит кровью.

Как и большинство полицейских в Лос-Анджелесе, Коулману нередко доводилось участвовать в перестрелках, однажды ему даже показалось, что его ранили, вероятнее всего, из какого-то скорострельного автомата. Сейчас он неуверенно шагнул вперед, обтирая кровь с глаз, в ожидании приступа боли. Но боль не ощущалась. С трудом до него дошло, что звуки, которые он принял вначале за выстрелы, а чуть позже за стук собственного сердца, на самом деле исходили от Митча, который колотил кулаками в дверь с внешней стороны.

– Нат, с тобой все в порядке? Ты меня слышишь?

Подергав за ручку. Коулман убедился, что дверь снова заперта.

– Вроде бы да. Только, по-моему, я заперт.

– Что там случилось? – спросил Митч. – Сержант! – позвал он. – Подойдите сюда – Коулман заперт в туалете.

Когда Коулман отер кровь с лица и оглядел туалетную комнату, челюсть у него отвалилась и задрожала мелкой дрожью. Кровь покрывала абсолютно все, везде виднелись кровяные сгустки: они свисали с потолка, стекали с разбитого зеркала в мелкую раковину умывальника и, собираясь в алые ручейки, текли у его ног. Буквально за несколько секунд раковина, словно в результате кровавого прилива, заполнилась до краев. Крепко стиснув челюсти, Коулман взглянул на источник этого кровавого извержения.

В углу громоздилась куча пропитанных кровью тряпок. Рядом с ними валялась мужская нога, у основания которой еще виднелись яички и половой член. Аккуратно оторванная, словно отрезанная ножом, рука продолжала держаться за ручку водопроводного крана. На дверце одной из кабинок повисло что-то похожее на розовый галстук, но, подойдя ближе, Коулман понял, что это вовсе не галстук, а обрывок кишок. Невольно отшатнувшись, он поскользнулся и упал, оказавшись впритык с головой бывшего обладателя еще не остывших частей тела, разбросанных по всей туалетной комнате, будто после нападения акулы. Перед ним была оторванная голова Тони Левина с конским пучком волос на затылке.

– Святый Боже! – воскликнул Коулман, с отвращением оттолкнув от себя окровавленную голову. Немного прокатившись по полу, словно разбитый кокосовый орех, она остановилась, уткнувшись в неровный обрубок, который когда-то был шеей.

Веки на голове приоткрылись, и Коулман с ужасом ощутил на себе живой и пронзительный взгляд, в котором перемещались возмущение и страдание. Ноздри внезапно расширились, и, вздрогнув, Натан Коулман машинально обратился к оторванной голове:

– Господи Иисусе! Что с тобой случилось?

Ответа не прозвучало, но еще целых десять или пятнадцать секунд они смотрели друг другу в глаза, пока наконец веки на оторванной голове не опустились, словно занавес, – жизнь окончательно покинула угасший мозг.

Снаружи послышались мощные удары и громкий голос Фрэнка Куртиса. Коулман еще раз дернул дверную ручку, но дверь по-прежнему была наглухо заперта.

– Фрэнк! – крикнул он.

– Нат! Как ты там?

– Я в порядке, Фрэнк. А вот Левин мертв, и видок у него будто после прямого попадания ракеты «Пэтриот». Вся комната залита кровью, и повсюду валяются кровавые ошметки, как после пикника людоедов.

– Что случилось. Нат?

– Ты еще спрашиваешь? – прокричал Коулман. – Только я открыл дверь, как буквально все его внутренности выплеснулись на меня. Меня словно оглушило взрывом, до сих пор в ушах звенит, как в самолете. Фрэнк? Ты еще там?

– Да, Нат, мы попробуем вытащить тебя оттуда. В этот момент в туалетной комнате раздался резкий звонок.

– Постой минутку. Фрэнк. Что-то еще случилось. Ты слышишь?

Откуда-то с потолка послышался хорошо поставленный мужской голос с явным английским акцентом, и на короткое мгновение Натану Коулману даже показалось, что его призывает глас Божий. Но тут он вспомнил про Авраама.