Крис Картер - Канал Связи

Пока что, если говорить честно, вопросов гораздо больше, чем ответов. Но и это yже неплохо я хоть смогла уже эти вопросы задать. А значит, рано или поздно получу них ответы. Надеюсь… Только вот те ли это вопросы?

Странные шутки вытворяет с нами жизнь Может ли охотник подружиться с тем самым фазаном, который где-то сидит и так хочется узнать, где именно? Можно ли, наблюдая из засады, пытаясь понять привычки н причуды жертвы, дойти до такого идиотизма, чтобы в решающий момент опустить ружье? Папа, ты не учил меня этому! Мне было так хорошо и спокойно в созданном тобою мире. Там все было так понятно. Где союзник, где враг, что такое честь воина. Я все это знала до тех самых нор, пока в подвальном захламленном помещении мы не встретились с тобой, Фокс Малдер. Я не понимаю тебя. Вот что не дает мне спать, а вовсе не муки за написанные доносы. Там я всегда стараюсь выгородить тебя, соврать, на бумаге оно легче выходит… Смелое заявление… Ну хорошо, чуть исказить факты. Черт подери эти отчеты и черт подери тебя, Фокс Уильям Малдер! Как можно спокойно и приветливо улыбаться и говорить «пошли работать» именно тогда, когда я лично наплевала бы себе в рожу? Встать перед зеркалом и попробовать, что ли? Ох, что-то плохо у меня сегодня с мозгами… Я сразу учуяла в тебе человека нашего круга. Такие, как мы, попадаются в самых неожиданных местах. Мы занимаем разные должности, мы живем разной жизнью, наверное, мы можем даже стирать носки н сорочки любимому человеку (или но крайней мере сделать такую попытку), но все равно мы посвящены в одну из тайн жизни — как те бессмертные из дешевого сериала. Нас не так уж мало, но мы редко сходимся вместе. И поэтому понимаем друг друга лишь в ту критическую минуту, когда, разделенные разными языками, смешанными каким-то паникером, встаем каждый у своей бойницы на стенах осажденного Вавилона.

Скалли переворачивает кассету в магнитофоне. По привычке вчитывается в надпись:

«Ф. МАЛДЕР. СЕАНС РЕГРЕССИВНОГО ГИПНОЗА, КАССЕТА №2, СТОРОНА Б. 16 ИЮНЯ».

Дэйна вглядывается в фотографии Саманты Малдер, Фокса. Включает воспроизведение. Голоса и гипнотизера, и Малдера ровны, спокойны, совершенно не окрашены интонациями — и оттого протокол еще убедительнее…

« — Но глаза у вас открыты?

— Да, открыты, но, кажется, ничего не происходит.

— Попробуйте повернуть голову.

— Не могу.

— Почему?

— Не знаю. Я не могу двинуться. Я лежу в постели и не могу пошевелить даже пальцем».

Вот она, эта беспомощность, которую он ощущает всякий раз, когда истина ускользает от него по вине тупых исполнителей, чьей-то злой воли, стечения обстоятельств. Он словно опять один в постели и не может ничего поделать… Теперь ты не один, Малдер. Теперь — не один…

« — Вы видите вашу сестру?

— Нет. Но я ее слышу.

— Что она говорит?

— Она зовет меня. Все время зовет… Она зовет меня на помощь. А я не могу ей ничем помочь. Не могу двинуться…»

Чем оп занят сейчас — в то время, когда я слушаю эту запись? Роется в документах, выкапывая очередное головоломное дело, способное приблизить его еще на один маленький шажок к разгадке главной тайны? Встречается со своим таинственным всемогущим осведомителем, добывая совершенно неопровержимые доказательства присутствия чужаков прямо у нас под носом? Спит, забыв раздеться, но не забыв прослушать записи на автоответчике и осмотреть следы вокруг дома? А может быть, сидит в пустой церкви, опираясь на вытянутые руки, которые сжимают фотографию Саманты, и молит Бога о помощи, молит неумело, но от чистого сердца, ибо ему, как и Дарлен Моррис, больше не на кого надеяться на этой планете? И пока никто не может увидеть его в одиночестве храма, беззвучно плачет — опять все напрасно, опять лишь потерял время, опять ни на дюйм не приблизился к сестре?.. Может быть… О Малдере можно гадать бесконечно. Но можно и постараться помочь ему, в меру сил и понимания. Я хочу помочь.

«— Вам страшно?

— Наверное, страшно. Но я не боюсь.

— Почему?

— Из-за голоса.

— Голоса?

— Да. Он звучит в моей голове.

— И что он говорит?

— Он просит не бояться. Говорит, что с ней ничего плохого не случится. Что настанет день — и она вернется.

— Вы верите этому голосу?

— Я хочу верить!»