Крис Картер - Ликвидация филиала. Файл №210

— И ,что было дальше. Помнишь?

— В саду я вдруг услышала жалобное поскуливание из-за кустов и пошла на звук;…

— И? -не выдержав, поторопила Скалли. Никто из прежних пострадавших не давал таких подробных показаний.

— Это оказалась моя собачка Дина, такса. Она была привязана за поводок к деревцу и , очень обрадовалась, увидев меня. Я, помню, очень удивилась: как она могла здесь оказаться, может, сбежала из квартиры? Я наклонилась над ней, чтобы отвязать поводок…

Девушка смутилась при воспоминании.

— Рассказывай честно, здесь стесняться не перед кем, — почувствовав, что она хочет о чем-то умолчать, строго сказала Скалли.

— Мне вдруг захотелось укусить бедную Дину. Или задушить… Я сама не понимаю, откуда у меня такие мысли… Это так страшно!.. Я взяла ее за шею обеими руками и начала стискивать пальцы… На меня словно затмение нашло… Я была сама не своя. Ведь я так люблю свою Дину и помню, что мне в тот момент было жалко, что она может замерзнуть, если проведет ночь на улице. А сама делала ей больно…

На глаза Кэт навернулись слезы при воспоминании об этом.

— И что было дальше? — не дала ей предаться чувствам Скалли. — Ты задушила собачку?

— В этот момент я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит, хотела обернуться и…

— Я слушаю, слушаю.

— И чья-то рука зажала мне рот чем-то очень вонючим. У меня сразу все поплыло перед глазами, я подумала, что задохнусь, мне было нечем дышать. А потом… Я… Я, наверное, ничего не смогу вам больше полезного рассказать.

— Предоставь решать это мне, Кэт, — улыбнулась Скалли. — Мы обязаны поймать преступника, чтобы подобное не случилось с вашими друзьями. А для этого мы должны составить как можно более полную картину происшедшего.

— Я очнулась, когда взошло солнце. Я сидела на ветке Большого Вяза… Мы так его и называем — Большой Вяз, это в центре сада, мы там иногда встречаемся с друзьями. Я была совершенно голая, мне было очень холодно и страшно. От ночи остались какие-то жуткие воспоминания, словно я превратилась в зверя… в хищницу… и охотилась… Я зубами, которые выросли у меня, словно у саблезубого тигра, рвала живое мясо… Очень страшно. И свет — яркий-яркий, от которого все тело пронизывала боль…

— Когда ты пришла в себя, то сразу отправилась домой?

— Я тогда не знала, где мой дом и есть ли он у меня вообще… Я просто спрыгнула на землю и пошла. Дерево впереди вдруг обернулось огромной черной вороной, и жуткий коричневатый клюв устремился прямо на меня. Я закричала и побежала прочь, а деревья вдруг стали высовывать корни из земли и хватать меня за ноги. Я упала… И все время кричала от страха. А листья, на которые я упала, вдруг обернулись отвратительными зловонными жуками и…

Она замолчала.

— Это все позади, Кэт, сейчас тебе бояться нечего. Продолжай.

— Этот кошмар слился в какое-то сплошное черное пятно. Я пришла в себя уже здесь, в постели…

— Как ты сейчас себя чувствуешь?

— Нормально, — натяжно улыбнулась Кэт. — Спасибо. Но мне страшно. Очень страшно.

— Ну что ж, — Скалли встала. — Желаю тебе поскорее поправиться. И улыбайся чаще, жизнь прекрасна. Больше ничего подобного с тобой не произойдет.

«А с кем произойдет? — невесело подумала Скалли. — Кто следующий?»

Несмотря на предупреждения, которые по приказу шерифа объявили во всех школах этого и окрестных городов, дети не стали осторожнее. И не станут, поскольку каждый подросток уверен, что именно с ним подобное произойти просто не может. Ведь он такой хороший и сильный, он не даст себя в обиду, а это происходит с плохими и невезучими…

— Извините, мэм…

Скалли обернулась от дверей:

— Да, Кэт? Вспомнила что-то еще?

— Вы не знаете, как там моя собачка? Дина? Она жива? Я ее так люблю… Я так укоряю себя за тот необъяснимый поступок.

— Успокойся, Кэт, — улыбнулась ей Скалли. — Ты не виновата… — Она сама не заметила, как повторила фразу, написанную маньяком на спине жертвы. — — Я обязательно выясню насчет твоей собачки, и тебе немедленно сообщат. Полагаю, что с ней все в порядке. Отдыхай.

— До свиданья…

Скалли получила предварительные результаты анализов, удивленно приподняла брови, быстро проглядев их, и поспешила в отель.

Она постучала в номер Молдера и потянула ручку. Дверь оказалась не заперта.

Молдер сидел за столом, прижимая плечом к уху трубку телефона, а правой рукой что-то быстро записывая в блокнот.

— Да, да, хорошо, — Молдер кинул быстрый взгляд на вошедшую Скалли и кивком пригласил ее зайти, не прекращая телефонного разговора. — Посмотри, что ты еще сможешь найти в базе. И перезвони мне по этому номеру или на сотовую связь.

Он повесил трубку и посмотрел на напарницу.

— Привет. Что нового?

— Я только что разговаривала с Кэтрин О'Лири и ознакомилась с предварительными результатами ее анализов.

— Да? И что сказала потерпевшая?

— Как ни странно, довольно много. Хотя вряд ли ее показания добавят что-то очень важное к тому, что нам известно.

— Рассказывай.

Скалли подробно, стараясь не упустить ни единого слова, пересказала свою беседу с Кэт.

— Я так понял, она не изнасилована? — спросил Молдер, когда она замолчала.

— Как и полагается в подобных случаях, ее осматривал гинеколог. Она девственница. Вот заключение.

— Да, я это предполагал. То есть не то, что она девственница, а то, что в этих преступлениях нет сексуального мотива… А что показали анализы?

— Да, собственно, немного. Пока не даны отчеты психолога. Обнаружены следы неопределенного алкалоида в крови. Возможно, производное от опиума. А еще — опасно большое количество некой жидкости под названием «скополамин»… note 1

Молдер уставился в потолок, вспоминая:

— Принятно считать, что он влияет на координацию…

— Только в маленьких дозах. Доза больше двух десятых миллиграмма вызывает анестезию с возможностью галлюцинаций. Анестезия это… — добавила Скалли, заметив, что зеленые глаза напарника заволакиваются дымкой задумчивости.

— Знаю, — перебил ее Молдер. — Потеря чувствительности вследствие поражения нервов. Продолжай.

— Колумбийцы пользуются этим препаратом, чтобы овладеть своими жертвами.

— Скополамин продают только по рецепту?

— Да. Нужно быть доктором или аптекарем, чтобы получить такое большое количество в свое распоряжение.

Молдер встал и протянул Скалли блокнот, она прочитала вслух:

— Ричард Удин. Также известен как Даг Хэрман. По профессии — врач-терапевт. Уехал из Лос-Анджелеса в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, после сомнительного дела насчет врачебной этики. Лицензию на врачебную практику не возобновлял.

Молдер уже надел пиджак.

— Очень хочется поговорить с этим бывшим терапевтом. Поехали. Я сяду за руль.