Крис Картер - И пала тьма

Малдер собрался с последними силами и разлепил тяжелые веки.

Пустыня уступила место бесконечному белому снегу.

Наконец он понял, что смотрит в белый потолок, и повернул голову. Рядом с его постелью находились еще две.

Человек в странном стерильно-белом скафандре возился у крайней кровати. Услышав шорох, он обернулся.

— Наконец-то вы пришли в себя, — донесся до Малдера слегка искаженный голос.

— Где я? — с трудом ворочая языком, спросил Малдер.

— В госпитале для инфекционных больных. Как вы себя чувствуете?

— Скверно.

— Вам досталось меньше остальных, — сказал врач и вновь склонился над телом на дальней кровати.

— Я могу встать? — спросил Малдер.

— Если вы чувствуете, что в состоянии, — пожалуйста. Туалет — вон там.

Малдер сел и свесил ноги вниз. Жить можно. Но очень хочется пить.

Врач подошел и кинул Малдеру больничные шлепанцы.

Малдер доковылял до туалета, открыл кран и припал к животворной струе.

Через пятнадцать минут он вновь чувствовал себя человеком. Больным, но — человеком, умеющим радоваться жизни.

Он вернулся в палату.

Врач возился со Скалли. Лицо ее было словно обожжено, кожа плотно прилегала к костям черепа. Вид ее очень не понравился Малдеру, и у него не возникло немедленного желания искать зеркало.

— Что с нами произошло? — спросил он у врача.

— Когда получили ваше сообщение, отправили на поиски спасательную команду. Первым вас нашел вертолет — машину окутывало светящееся зеленое облако из мелких неизвестных науке насекомых, которое удалось разогнать лишь с помощью луча мощного прожектора. Вы были покрыты белой слизью и без сознания, все трое. Мы не надеялись вас спасти.

— Вы делали анализы?

— Да. Дыхательный тракт в порядке. Нас, правда, испугало количество потерянной жидкости. Мы нашли в крови большое количество химиката, известного как «люцеферин».

— А это что такое?

— Это вещество вырабатывают светлячки и другие светящиеся насекомые.

— Как Скалли, с ней все в порядке? Она лежала, не открывая глаз, но Малдер заметил, что грудная клетка едва заметно приподнимается и опускается. Значит — дышит, значит — жива.

— Она все еще в тяжелом состоянии, — ответил врач, — но, полагаю, до конца карантина оправится и встанет на ноги. Она потеряла гораздо больше жидкости. Еще два-три часа воздействия этих насекомых, и она бы не выжила.

— А Мур? — вспомнил Малдер. — С ним все в порядке?

— Он был с вами в машине? Да, он выживет. Еще одно тело обнаружили в лесу, но тот человек уже был мертвым.

— Эти насекомые боятся света, — произнес Малдер. — Вам известно, как собираются бороться с ними? Вдруг рой решит мигрировать и зараза распространится дальше?

— Не беспокойтесь на этот счет. Благодаря вашей экспедиции об угрозе узнали, и теперь она не так страшна. Правительство уже начало принимать меры.

— Какие именно? — спросил Малдер из профессионального любопытства. Он не отрывал глаз от Скалли.

— Прежде всего — территория объявлена запретной зоной. Карантин. Вам, кстати, тоже придется пробыть здесь довольно продолжительное время. А затем будет применена

разработанная специалистами комбинация из контролируемых пожаров, пестицидов и других мероприятий. Как правило, для насекомых этого достаточно.

— А вдруг неудача?

— Там работают профессионалы, мистер Малдер, — врач взглянул на него сквозь стекло шлема и улыбнулся. — Лучшие специалисты. У них не бывает неудач. Не ходите много, отдыхайте. Если что понадобится у каждой кровати кнопка вызова.

Он подошел к стеклянной двери и набрал код — дверь отъехала в сторону.

Малдер задумчиво посмотрел, как дверь встала на место, и повернулся к Скалли.

— А я-то сказал, что это будет милая прогулка по лесу, — задумчиво произнес он. — Как же я ошибался.