Крис Картер - Химеры — навсегда! Файл №314

— Отработали, отработали, Молдер.

— И отвергли, Патерсон?

— И отвергли.

— И выбрали другую?

— …благодаря которой, между прочим, Молдер, взяли преступника.

— Угу. Который… который — что, Патерсон?

— Который является хроническим психопатом с диагнозом — вялотекущая шизофрения. Из-за перемены полушарий — не мозговых, а земных, как место жительства, из России в Америку, — застарелая психическая болезнь рецидивировала, шизофрения из вялотекущей преобразовалась в бур-нотекущую… со всеми вытекающими.

— И только-то?

— Ваши позитивные предложения, Молдер?

— Джордж Магулия утверждает, что в него вселяется нечто, Оно. И убивает не он, а Оно.

— Почему же это Оно выбрало… м-м… оболочкой голову именно Могулии?

— Потому что Оно выбирает в качестве вместилища неординарных личностей.

— Тогда можете быть спокойны, Моддер, вас Оно не выберет!

— Патерсон, если вы считаете, что мои скромные способности не пригодятся в этом деле, поставьте вопрос перед Скиннером. Пусть он меня отзовет. Нас! Меня и напарника.

— Всему свое время, Моддер… А вы что, спецагент Скалли, разделяете убеждение напарника о вселении в убийцу злого духа?

— Вовсе нет, сэр.

— В таком случае странно, что вы до сих пор у него в напарниках!

— Но, сэр, некоторые странности в поведении Магу лии…

— Странности?

— Он непрерывно рисует.

— Верно! Магулия художник, так? Что ему остается делать в карцере!

— Он рисует химеры. Горгулий.

— Больной разум порождает монстров.

— Он говорит, что рисует для того, чтобы отогнать демонов.

— Кому говорит, агент Скалли?

— Агенту Молдеру.

— Два сапога — пара. И вы, Молдер, разумеется, принимаете слова серийного убийцы-маньяка за чистую монету?

— Я, Патерсон, взял за правило не только доверять, но и проверять.

— Проверили?

— Не успел. В карцер ворвались вы и нарушили намечающееся между мной и Магулией доверие.

— Вы готовы довериться серийному убийце-маньяку, так?

— Во всяком случае, он уже готов был мне довериться. Он не тривиальный психопат, Патерсон! С ним случился натуральный нервный припадок, когда он узнал от меня о новом убийстве.

— М-м, новом убийстве?

— А, так вы не в курсе, Патерсон? Тогда следите, чтобы натуральный нервный припадок не случился с вами. Этой ночью в заброшенном доме обнаружен восемнадцатилетний Рэм Орбитмэн — без глаз, без языка, без гениталий. Джордж Магулия этой ночью пребывал в камере. Каково?

— То-то, Патерсон! Нет, я все понимаю — трехлетнее кропотливое расследование, арест убийцы-маньяка… и тут откуда не возьмись появился свеженький человечек со свеженькими ранами на лице и в паху, один к одному — почерк схваченного вами душегуба. Обидно, да?

— Молдер, если это шутка, то это дурная шутка.

— Не шутка, Патерсон.

— Агент Скалли? Ваш напарник…

— Мой напарник не шутит, сэр.

— Где сейчас труп? В морге? Хочу взглянуть.

— В госпитале святой Терезии. Не совсем труп. Потерпевший скорее жив, чем мертв.

— Тем более хочу взглянуть!.. Кстати, Молдер, если потерпевший жив, это свидетельство справедливости нашей версии, то есть версии моей группы. Ранее, во всех семи случаях, он убивал.

— Он, Патерсон? Или Оно?

— Вот только не надо мне читать краткий курс демонологии! Полный — тем более!

— Не буду. Но на прощание хотел бы вам заметить, Патерсон, что случаев могло быть не семь. Мы знаем о семи, а сколько их было и есть на самом деле…

— Вы предполагаете или знаете?

— Я говорил с Джорджем Магулией.

— Как же, как же! И он взял на себя еще дюжину трупов!

— Он просто характерно запинался всякий раз, когда звучала цифра семь.

— Нет трупа — нет проблемы, Молдер. Азы следственной практики!

— Думаю, проблемы для вас, Патерсон, еще впереди.

— Вы так добры ко мне, Молдер. Не нахожу слов выразить вам своё приятие.

Коллеги! Спасибо за компанию. Кофе был замечательный. Цинци, вы идете?

— Еще минуточку! Лейтенант Хачулия?

— Да, спецагент Молдер?

— Вы как грузин… Что такое в переводе на английский «щ-щэни дэда…»?

— Спецагент Молдер! Я как потомок древнего грузинского княжеского рода не позволю вам…

— Ах, вот что такое «щэни дэда…» в переводе! Спасибо, я удовлетворен.

— Щ-щэни дэда!

— И вам того же, лейтенант!

Саут Дакота-стрит, Вашингтон

— Молдер? По-прежнему считаешь, что раскрыть это дело — раз плюнуть?

— Уже не уверен, Скалли

— Куда мы идем?

— В мастерскую Магулии.

— Зачем?

— Посмотреть. Для общего развития. Не все же тебе по арт-галереям…

— Та-ак! Один, два, три, четыре… Не обращай внимания, пробую перенять твой способ унять раздражение… Пять, шесть, семь, восемь, девять…

— А что я такого сказал?! Что я сделал?!

— Десять, одиннадцать, двенадцать… Сам знаешь! Ведешь себя отвратительно! Дался тебе этот милый мальчик!

— Ну, не мне, а тебе. И не такой уж твой Хачулия мальчик. Кто скажет, что он мальчик, пусть первым бросит в меня камень. Не мальчик, но муж!

— Не мой!

— Сла-ава богу! Камень с души сняла!

— С души — не знаю, но за пазухой ты его держишь. Для Патерсона, нет? Что ты с ним сцепился? Вы же раньше были с ним в теплых отношениях?

— Мы никогда не были с Патерсоном в теплых отношениях. Из приличия сохраняли видимость таковых и только.

— Однако, согласись, Вильям Патерсон был и остается крупной фигурой в деле, которому мы служим. Объективно, Молдер?

— Был — возможно. И то сомневаюсь. А нынче — так и вообще!..

— Ты субъективен.

— Я?! А он?! Скалли, сколько лет мы с тобой знакомы?

— Вечность. И один день.

— Вот-вот. Ну, и что ты можешь сказать обо мне образца пятнадцатилетней давности?

— Когда ты только пришел в ФБР, все считали тебя весьма многообещающим. И я, в том числе.

— Вот-вот. Все! И даже ты! А Патерсон при каждом удобном и неудобном случае демонстрировал мне… Да если б только мне! Вышестоящему руководству! Его же крекером не корми, но дай высказать в кулуарах мнение: Фокс Молдер — работник не ахти, характер неуживчивый, оперативная логика хромает!.. Объективно, да?! Нет, скажи, объективно?!

— Прости, не знала об этом.

— Будешь знать.

— Но почему он к тебе так?..

— Очень просто. Я как-то не вписывался в роль ученика, обожающего учителя.

— Но в душе-то ты понимал, что он — величина?

— Понимал, понимал. Я и сейчас кое-какие его постулаты беру на вооружение. Но ходить перед ним на цыпочках — увольте.

— Какие постулаты, Молдер?

— У Патерсона был постулат: хочешь познать художника — изучи и, более того, проникнись его художествами. Иными словами, применяясь к специфике нашей работы: если хочешь поймать монстра, сам стань монстром, аналогичным ему.

— И вот мы здесь?