Брайан Ламли - Голос мертвых

— Возьми мои, — с усмешкой ответил Кен Лейрд, протягивая ему через крошечный стол пару дешевых пластиковых очков от солнца. — А позже купишь мне другие.

— Не мог бы ты заказать еще кофе? — простонал Джордан. — И лучше бы целое ведро.

— Мне кажется, вчера ты несколько перебрал, — Отозвался его собеседник. — Почему ты не сказал мне, что никогда раньше не бывал в Греции?

Перегнувшись через перила балкона, он окликнул официанта, обслуживавшего завтракавших внизу, тоже поднявшихся рано постояльцев отеля, показал ему пустой кофейник, предлагая заменить его полным.

— Как ты догадался? — спросил Джордан.

— Очень просто — тебе все это оказалось в новинку. Никто из тех, кто уже бывал здесь прежде, не станет пить “Метаксу” таким образом, тем более наливку.

— Ax да, — припомнил Джордан. — Мы начали с наливки, — Это ты начал с наливки, — напомнил ему Лейрд. — Я лишь наслаждался местным колоритом. А ты напивался.

— Да-да, но мне это, кажется, доставляло удовольствие?

Лейрд с усмешкой пожал плечами.

— Ну... по крайней мере не дошло до того, чтобы нас откуда-либо вышвырнули... — ответил он, пристально глядя на своего собеседника, которому было очень стыдно и который не переставал корить сам себя.

Опытный, но неустойчивый телепат, Джордан мог работать весьма эффективно и мощно, когда это требовалось, хотя обычно он, как правило, был беззаботен, откровенен и понятен, как открытая книга. Создавалось впечатление, что он стремится быть таким же открытым и легко понятным для других людей, какими открытыми и понятными были эти люди, их мысли и чувства для него. Он будто хотел компенсировать свой метафизический дар. Все, кто знал Джордана, любили его. К этому располагала и его внешность. На его лице явственно отражались все эмоции, а само лицо было овальной формы, свежим, открытым, почти мальчишеским. Светлые уже редеющие волосы падали на лоб, из-под которого на мир смотрели живые серые глаза, чуть изогнутый рот выпрямлялся и сжимался, когда Джордан был обеспокоен или чем-то озабочен. Благодаря своему необычному дару Тревор Джордан всегда знал, как к нему относятся люди, и с теми, кто его не любил, старался не общаться. Однако его не следовало недооценивать: мускулистый и атлетически сложенный Джордан, несмотря на сорок четыре года, обладал незаурядной силой, решимостью и стойкостью духа.

Эти двое были старыми друзьями и давно работали вместе. В их прошлом не было места дурачествам и шуткам, а потому теперь они могли позволить себе повеселиться. События, происходящие в их жизни, были столь странны даже в том необычном мире, в котором жили они, что теперь они превратились лишь в неясные картины, время от времени возникающие в памяти. Так же, как дурные сны и печальные события (или, например, пьяные ночи), их следовало забыть навсегда.

В их теперешнем задании не было ничего необычного, хотя, конечно, оно было весьма серьезным и важным, однако Джордан сознавал, что прошлой ночью совершил непростительную ошибку.

— Надеюсь, я не привлек к нам излишнего внимания и не совершил еще какой-нибудь глупости? — спросил он, надевая солнцезащитные очки и, хмурясь, выпрямился на стуле.

— Господи, да нет же! — ответил Лейрд. — В любом случае я бы не допустил ничего подобного. Ты выглядел всего лишь, как дорвавшийся до развлечений турист. Слишком перегревшийся на солнце днем и слишком много выпивший ночью. К тому же там было до чертиков много других англичан, на фоне которых ты казался абсолютно трезвым.

— А Манолис Папастамос? — жалобным тоном проблеял Джордан. — Он, наверное, сочтет меня совершеннейшим идиотом?

Папастамос был их местным связным. Он занимал пост заместителя начальника отдела по борьбе с наркобизнесом в Афинах. Он специально прибыл в Родос на быстроходном судне на подводных крыльях, чтобы лично познакомиться с британскими агентами и выяснить, чем он может им помочь в выполнении их задачи. Однако в то же время он принес им массу лишних забот, а иногда становился настоящей помехой в деле.

— Нет, — покачал головой Лейрд. — По правде говоря, он напился еще сильнее, чем ты. Он обещал встретиться с нами в половине одиннадцатого на стене у бухты, чтобы присутствовать при отправке “Самотраки” в док, но я в этом сильно сомневаюсь. Он был хорош, когда мы вчера отвезли его в отель. С другой стороны... эти греки обладают удивительными способностями организма. В любом случае нам лучше выехать без него. Он знает, чем мы занимаемся, но не знает, кто мы на самом деле. Насколько ему известно, мы служим в Департаменте таможни и акцизов или в своего рода новом Скотланд-Ярде. Если Манолис со своей нескончаемой болтовней будет рядом, нам не удастся как следует сконцентрироваться — он обладает способностью ментального рэкета. А потому я молю Бога, чтобы он весь день провел в постели.

Джордан уже выглядел и чувствовал себя значительно лучше — солнцезащитные очки сыграли в этом не последнюю роль. Принесли свежезаваренный кофе, и Лейрд разлил его в чашки. Он совсем как старший брат для меня. Заботится обо мне, как о сопливом младенце. И, слава Богу, так было всегда! — думал Джордан, следя за легкими, непринужденными движениями друга.

Лейрд был пеленгатором, провидцем, не нуждавшимся в магическом кристалле. Ему вполне было достаточно карты или даже легкого намека на возможное местонахождение объекта. Он был на год старше Джордана, коренаст, ростом около семидесяти дюймов, с квадратным честным лицом, темными волосами, густыми подвижными бровями и выразительным ртом. Лоб его избороздили морщины, вызванные многолетней необходимостью сосредоточенности и концентрации, а темно-карие, почти черные, глаза были проницательны и, казалось, видели очень далеко и глубоко (так, несомненно, и было на самом деле).

Глядя на Лейрда сквозь темные очки, спрятавшись за ними, Джордан мысленно перенесся на двенадцать лет назад, в Девон, в Харкли-Хаус, в Англию, туда, где они с Лейрдом впервые работали вместе в одной команде и где зародилось их многолетнее партнерство. Как и сейчас, они уже тогда служили в Британском отделе экстрасенсорики — наиболее секретном из всех секретных отделов, характер деятельности которого был известен очень немногим из занимающих весьма высокое положение людей. В отличие от теперешней их работа в то время была в гораздо меньшей степени связана с обычной мирской жизнью. Да, в деле Юлиана Бодеску практически отсутствовало что-либо мирское, земное, обыкновенное Воспоминания, которые Джордан сознательно подавлял и отгонял вот уже в течение более чем десятилетия, вдруг всплыли в памяти и обрели вполне определенные, хотя и фантастические формы в экстрасенсорном сознании британского агента. Он вновь сжимал в руках арбалет и, держа его на уровне груди, целился прямо перед собой, прислушиваясь к плеску и шуму текущей воды и голосу девушки, напевающей какую-то монотонную мелодию, доносившуюся из-за закрытой двери. Он слушал и гадал, не ловушка ли это. А потом...