Фрэнсис Вилсон - Пожиратели сознания

— Я ищу вот этого человека.

Парень посмотрел на Сэнди, перевел взгляд на распечатку и снова уставился на Сэнди. У него было мятое лицо человека средних лет; на нем были запыленные рабочие брюки и выцветшая майка, на которой когда-то красовалась какая-то надпись. На стойке перед ним стояла рюмка со спиртным и несколько кружек пива.

— Кто ты такой, черт возьми?

Сэнди уже привык к подозрениям и пустил в ход привычное объяснение:

— Меня нанял управляющий имением его дяди. Ему причитаются какие-то деньги.

Собеседник прищурился:

— А я что с этого буду иметь?

Сэнди и сосчитать не мог, сколько раз ему задавали этот вопрос с того дня, как он начал поиски. И он придумал ответ, который всегда срабатывал:

— Боюсь, что от меня — ничего. Я сам получаю поденно. Но это не значит, что вы не сможете подзаработать на этом парне, если вы его в самом деле знаете.

Человек наклонился к Сэнди.

— Ты пришел в самое подходящее место, — зашептал он, шныряя глазами по сторонам; дыхание у него было такое зловонное, что Сэнди пришлось уцепиться за стойку, чтобы не отшатнуться. — Сейчас он здесь.

Дернувшись, Сэнди выпрямился и осмотрелся по сторонам. О господи! Он здесь? Прямо здесь?

Но он не видел никого, кто хотя бы смутно напоминал человека из вагона подземки.

— Где?

— Прямо за мной! — сказал человек и, разразившись гнусным хохотом, схватил распечатку и повернулся к соседу. — Разве это не ты, Барни? Признайся этому парню, что это ты, — и мы с тобой разбогатеем!

— Еще бы это не я! — заорал Барни. — Разве что я симпатичнее!

Подонки, подумал Сэнди, глядя, как они передают распечатку вдоль стойки и обратно. Кое-кто посмеивался, а другие просто смотрели на него.

— Очень смешно, — протянул он руку. — Могу я получить это обратно?

— Не-а, — сказал первый пьяница. — Мы это придержим при себе. Может, и сами пустимся на поиски. У тебя есть еще?

— Эта единственная. — У Сэнди во внутреннем кармане лежало еще четыре сложенных распечатки, но он не собирался о них рассказывать. — Прошу вас. Он мне нужен.

— Эй, Лу, — сказал Барни, — знаешь, что я думаю? Я думаю, что тут стоит написать мой номер телефона, прогнать через ксерокс, и мы получим сотню копий. Расклеим повсюду и получим вознаграждение.

Нет! — в панике подумал Сэнди. Он не может выпустить распечатку из-под контроля. В ней ключ к его замыслу!

— Никакого вознаграждения не существует! А теперь отдайте ее мне!

Он попытался перехватить распечатку, но Лу грубо оттолкнул его руку:

— Слышь, малыш! Ты пролил мое пиво, и думаю, что следующее я выпью из твоего пустого черепа!

— Это мое, и я хочу получить его обратно! — заорал Сэнди. Если ему придется драться с этим старым подонком, то он справится. Никто и ничто не сможет помешать его будущему.

— Эй-эй! — раздался чей-то новый голос. — Что тут происходит, парни?

Оглянувшись, Сэнди увидел невысокого мускулистого латиноамериканца в джемпере-безрукавке.

— Глянь, Хулио, — сказал Лу, протягивая ему распечатку. — Этот тип ищет вот такого парня. Ты когда-нибудь видел его?

Хулио — Сэнди догадался, что заведение носит именно его имя, — долго молчал, пока, разглаживая свободной рукой тонкие усики, смотрел на рисунок. Затем, не отводя от него взгляда, он стал обстреливать Сэнди вопросами: кто и почему, и что за вознаграждение? Сэнди выдавал стандартные ответы, но, похоже, они уходили впустую.

— Вроде я его видел, — сказал Хулио, наконец поднимая глаза на Сэнди. В них стояла непроницаемая и опасная темнота.

Но Сэнди увидел в них свет истины, и у него заколотилось сердце.

— Где?

— Толком не помню. Где-то тут. Вот что я скажу тебе, парень. Сделаю тебе одолжение. Повешу над стойкой, и, если кто-то узнает его, тебе позвонят. Какой у тебя номер?

Сэнди уже собрался назвать его, но тут заметил, что Барни и Лу заняли позиции между ним и дверью. А трое остальных прекратили болтовню и смотрели в его сторону.

В воздухе витала опасность… тут что-то происходит…

— Я… — Думай. Думай! — Это как-то неудобно… В последний раз я немного опоздал с оплатой, и мне отключили телефон.

— Плохи дела. У тебя еще есть эти?..

— Не при себе.

— Где ты живешь?

С каждым таким вопросом в Сэнди крепло тревожное ощущение… похоже, всех интересует его местожительство, а не человека с распечатки. Во что он тут вляпался?

— Я устроился у приятельницы. Она… она не позволяет мне давать ее адрес.

О черт, подумал он, страстно желая взять слова назад. Эта версия не согласуется с его историей об отключенном телефоне.

— Я вот думаю, — сказал Хулио. — Я думаю, что припоминаю — не раз видел этого парня в парке.

— В каком парке? В Центральном парке? — Это указание помочь ему не могло.

— Нет. В Риверсайд-парке.

Еще хуже. Риверсайд-парк тянется от Семидесятых вдоль Гудзона на мили.

— В каком-то конкретном районе?..

— Ага. Вроде пару раз видел, как он играет в баскетбол. Прямо там.

— В самом конце парка? Отлично.

— Ну да. Вот там и поищи. Может, и наткнешься.

— Большое спасибо. — Сэнди нерешительно протянул руку. — Могу я получить мой рисунок обратно?

— Нет, — отрезал Хулио, складывая лист и засовывая его в задний карман. — Пожалуй, я придержу его.

Сэнди собрался было протестовать, но что-то в лице этого невысокого человека подсказало ему, что не стоит и стараться.

— Я буду благодарен, если вы не будете показывать его, пока я не найду этого человека и не поговорю с ним.

— Если хотите.

Ответ удивил Сэнди. Почему Хулио внезапно стал таким покладистым?

Хулио сделал легкое, почти неуловимое движение рукой, и Сэнди услышал, как Лу и Барни поплелись обратно к стойке.

Хулио ухмыльнулся:

— А когда вы его найдете, скажите ему, что вас послал Хулио и он хочет десять процентов. Ясно?

— Вы их получите, — заверил его Сэнди.

Повернувшись, он пулей вылетел за дверь к безопасному тротуару и, не оглядываясь, поспешил на запад.

Слава богу, что он выбрался из этого места. И из его подводных течений. Наверно, там происходит что-то незаконное и он вызвал у них подозрения.

Но все это не важно. Он добился того, о чем так отчаянно молился. Есть прорыв! А Риверсайд-парк всего в нескольких кварталах впереди.

Предвкушение удачи заставило его пуститься легкой рысью.

— Твоя сестра? — переспросила Джиа, широко открыв голубые глаза.

— Единственная и неповторимая.

Джек, сдерживая нетерпение, барабанил по рулю «краун-вик». Они успешно выбрались со стоянки аэропорта, но теперь движение на Гранд-Сентрал-парквей продвигалось со старческой неторопливостью.

Встретив рейс из Де-Мойна, на котором прилетели Джиа и Вики, он усадил их в машину. Джека поразило осознание того, как много эти двое значили для него. Его беспокойство, пока самолет не приземлился, нетерпение, с которым он ожидал их появления, и радость, от которой перехватило горло, когда наконец они появились: Джиа, стройная и длинноногая, в джинсах и розовой майке, и восьмилетняя Вики, которая со всех ног бросилась к нему, а сзади развевались каштановые косички. Он подхватил ее на руки и закружил, а потом обнял и расцеловал обеих своих дам. Он и сейчас продолжал лучиться радостью.