Фрэнсис Вилсон - Пожиратели сознания

— Так выходит, — сказал Джек. — Я не могу поверить. Это против всей логики. Но мозги твердят мне другое.

— Вот и прислушайся к ним. Человек не должен игнорировать свои мысли.

Они сидели в конусе света, окруженные набором того, чем Эйб торговал на самом деле, — изделий, которые выпускали пули, или имели острые режущие кромки, или наносили тупые травмы. Не в пример хаотическому беспорядку на верхнем этаже, тут все было аккуратно расставлено по полкам и содержалось в чистоте.

Джек смотрел, как толстые, но ловкие пальцы Эйба подсоединили тонкие проводки к дисплею. В электронике Джек не разбирался. Он мог ею пользоваться, но вот то, что было внутри, ставило его в тупик.

— Вот! — сказал Эйб, когда дисплей засветился.

— Здорово! — оживился Джек. — А теперь проверь будильник.

Эйб нажал кнопку, и появились цифры 3.00.

— Три ночи, — сказал Джек, чувствуя, как у него спазмом сводит желудок. Не найди он взрывное устройство сегодня, завтра проснулся бы без сестры. — Сукин сын!

— Что ты думаешь предпринять?

— Пока еще не знаю. Эйб посмотрел на него:

— Что-то ты плохо выглядишь? Как ты себя чувствуешь?

Неужели видно? Он маялся усталостью и болью. А также раздражением.

— Со мной все в порядке. Все пройдет, когда как следует высплюсь и найду того подонка, который все это организовал.

— Ну, пока ты прикидываешь, как это сделать, должен сказать, что заказал для тебя новый пистолет. Не хуже прежнего. Будет через несколько дней.

— Не знаю, Эйб. Я вот все думаю, стоит ли отказываться от «земмерлинга».

— Слушай, этот малыш сорок пятого калибра слишком заметен для человека, который не хочет, чтобы на него обращали внимание. Такое оружие — как твоя личная подпись.

— Подожди. — В мозгу у Джека взорвалась какая-то мысль.

— Что?

— Заткнись на минуту. — Поняв, что позволил себе грубость, он добавил: — Пожалуйста.

Как подпись… как все, что он делал. Джек попытался вытащить из глубин памяти все детали: как он сработал с Козловски, как нашел их, как пустил ко дну, взорвав все их хранилища, и затем попытался уйти, не входя с ними в прямой контакт. Но не получилось. Братья появились на ферме, когда предполагалось, что они в городе, и ему пришлось огнем проложить себе путь. Большей частью он пользовался своим «глоком», но был момент, когда пустил в ход «земмерлинг». Козловски видели это оружие и видели его в лицо…

И если они читали газеты… и обратили внимание на упоминание маленького 45-го калибра… и решили выследить репортера, который утверждал, что поддерживает связь с его владельцем…

— Черт бы его побрал! — грохнул Джек кулаком по столу.

— Кого? За что?

— Сэнди Палмера! Из-за него чуть не погибла Кейт! Я должен был свернуть его тощую шею!

Он все объяснил Эйбу.

— Возможно, — кивнул тот. — Очень возможно.

— Так что мне с ним делать?

— С репортером? Я думаю, тебя первым делом должны волновать братья Козловски, не так ли?

— С ними-то я справлюсь… особенно теперь, когда знаю, с кем имею дело. Но вот Палмер… Я думаю, он видит во мне какого-то загадочного фашиста из комиксов. Сегодня он парил мне мозги Ницше — ну как тебе это нравится?

— Ницше? А ты вообще-то читал его?

— Нет.

— И не пробуй. «Так говорил Заратустра» читать невозможно.

— Верю на слово. — Джек снова ударил по столешнице. — Ну что за кошмар. Палмер бежал за мной, как собачонка, хватая за лодыжки, пока я не пригрозил, что придушу его, если он не отстанет от меня. Ему пришла в голову идея, что я могу поспособствовать его карьере. Думает, что хочет стать большим журналистом, но на самом деле мечтает стать знаменитым журналистом.

Эйб пожал плечами:

— Продукт времени. Но слушай: сдается мне, что он просто обожает тебя. Если он видит в тебе героя какого-то комикса, то, может, тебе стоит подыграть ему. У героев комиксов всегда есть мальчишка-подручный.

— Ты хочешь сказать, что, если я Бэтмен, пусть он считает себя Робином?

— Скорее мальчишка-репортер, который таскается за Суперменом. — Эйб щелкнул пальцами. — Как его звали. Тимми…

— Джимми Олсен.

— Ну да. Пускай Джимми Олсен не таскается за тобой, а занимается чем-то другим.

— Чем, например? Эйб пожал плечами:

— Я знаю? Ты же Наладчик Джек. А я всего лишь скромный торгаш.

— Ну да, как же.

Наконец они прикинули, как выбираться из этой заварухи. Но у Джека не было ни малейшего представления, как заставить план заработать. Пока. Придется пораскинуть мозгами. А тем временем он должен разобраться с братьями Козловски.

— О'кей, скромный торгаш. Покажи мне свои запасы. Кажется, мне этой ночью понадобится кое-что из твоего оборудования…

— Уже четверть третьего, Джек. Ты что, вообще спать не собираешься?

Кейт устало прислонилась к косяку в дверях спальни. Она видела лишь силуэт Джека, который, стоя у окна, разглядывал улицу.

— Боюсь, что не получится.

Он повернулся к ней, и она вздрогнула, увидев вместо глаз два светящихся зеленых пятна. И тут только она вспомнила странный прибор, который он закрепил на голове перед тем, как потушить свет, и что-то пробормотал о ночном видении.

Вернувшись, он несколько раз выбирался на крышу и так же возвращался. Он отсутствовал почти два часа — самые длинные два часа в ее жизни. По возвращении он почти ничего не сказал и был куда мрачнее, чем при уходе. И выглядел он не лучшим образом. Бледный, с остекленевшим взглядом прежде таких ясных глаз. Она списала это на воздействие стресса. Событий навалилось более чем достаточно. Интересно, как она сама выглядит в глазах Джека. Наверно, еще хуже.

Но по крайней мере, они избавились от бомбы. Джек сказал, что оставил ее у себя дома.

— Может, сделать тебе кофе? Он поднял свою кружку:

— У меня еще есть, спасибо. Почему бы тебе не прилечь? Закрой глаза и постарайся немного поспать.

— Кто-то хотел взорвать нас! Кто-то хочет убить нас! Как я могу спать?

— Я посторожу. Обещаю тебе, пока я здесь, ничего не случится. Ты устала. Если не будешь сопротивляться, сон придет сам собой. Верь мне.

Она безоговорочно верила ему — больше, чем кому бы то ни было. Она предельно устала. Ей было необходимо поспать, но еще больше она хотела избавиться от гнетущего беспокойства, которое не оставляло ее.

Кейт вернулась в спальню и залезла под одеяло; она легла на спину, скрестила руки на груди и закрыла глаза.

Буду делать вид, что умерла, подумала она. Почему бы и нет? Ведь кто-то этого хочет.

Господи, что за мысли. Что случилось с ее жизнью? Убедившись, что она далеко не та классическая американская мама, которая ходит с детьми на футбол и какой Кейт всегда себя считала, она тяжело пережила это открытие, но в конце концов ей пришлось признать, что она — отклонение от правил нормального мира. Она подумала, что после этого вся ее жизнь пошла вверх тормашками — но по сравнению с событиями последней недели…