Роберт Говард - Дети Ашшура

Но когда он стремглав выбежал на улицу, несколько человек, проходивших в это время мимо храма, с криками бросились в разные стороны, напуганные странным видом человека в лохмотьях и с копьем. Не обращая на них внимания, Кейн помчался по улице в направлении озера, снова наткнувшись на людей, которые также в панике разбежались. Он свернул в боковую улицу, надеясь таким образом срезать путь, но тут услышал грозное, леденящее душу рычание.

Кейн увидел впереди себя четырех рабов, несших богато украшенные носилки, в каких обычно ездит знать. На них сидела молодая девушка в тонком платье с дорогими украшениями, что говорило о ее высоком положении в обществе. А из-за угла, рыча и облизываясь, приближалось косматое рыжее чудище. Лев, неизвестно как оказавшийся в городе!

Рабы бросили носилки и с дикими криками разбежались. Девушка тоже закричала, но ее крик оборвался. Окаменев от ужаса, она застыла на месте, словно парализованная, безумными глазами глядя на приближающегося монстра.

Пори первых звуках жуткого звериного рева Соломон Кейн испытал мстительное удовлетворение. Нинн стал так ненавистен ему, что мысль о хищнике, который бродит по городу, пожирая всех на своем пути, доставила ему несказанную радость. Но, взглянув на хрупкую фигурку девушки, он вдруг ощутил острый приступ жалости.

Будто он сам обернулся львом, Кейн прыгнул и метнул в хищника копье со всей силой, на которую только был способен. Раздался оглушительный рев, и зверь заметался, пытаясь освободиться от застрявшего в боку копья. Наконец ему это удалось, и он, истекая кровью, вновь бросился на девушку, но вонзить в нее когти и клыки не смог — лишь столкнул ее с носилок, так что она отлетела в сторону.

Обессилев, зверь рухнул на землю, а Кейн, забыв обо всем, устремился к девушке и поднял ее, убедившись, что она не ранена, а лишь страшно напугана.

Соломон помог девушке встать на ноги и вдруг заметил, что их уже окружила плотная толпа любопытных наблюдателей. Кейн рванулся к толпе, и она тотчас начала расступаться перед ним, но тут дорогу ему преградил жрец, который громко закричал, указывая на англичанина. Человек шесть солдат с копьями наперевес бросились к нему, и в его душе закипела ярость. Он был готов голыми руками прокладывать себе путь из города, он был готов даже умереть, но не раньше, чем отправит на тот свет хотя бы нескольких ненавистных ниннитов. И в этот момент Соломон услышал топот шагов, приближающихся из-за угла, а затем увидел отряд воинов, которые возвращались с битвы.

Девушка радостно вскрикнула и, бросившись им навстречу, обвила руками шею молодого офицера, шагавшего впереди отряда. Они торопливо заговорили, и, обернувшись, девушка указала рукой в сторону Соломона. Офицер отдал короткую команду, стражники отступили, а сам он, дружелюбно улыбаясь, направился к Кейну. Англичанин понял, что офицер хочет выразить ему благодарность за спасение своей сестры или невесты. Жрец злобно заверещал что-то, но офицер сказал ему несколько слов, и тот умолк. Офицер сделал Кейну знак присоединиться к ним, но, увидев, что англичанин колеблется, вытащил из ножен меч и протянул его Соломону рукояткой вперед. Это могло быть простым знаком вежливости, и, возможно, следовало отказаться, но Кейн решил не упускать свой шанс. Сжав в ладони тяжелую рукоять меча, он почувствовал себя намного увереннее.

Офицер и его люди, сопровождающие Кейна, быстро шли по улицам города, оглядываясь и петляя. Пытались ли они запутать англичанина или всего лишь хотели избавиться от возможного преследования жреца, Соломон пока не понял, и лишь меч, который он ощущал в своей руке, придавал ему уверенности.

Наконец они остановились перед длинным домом из обожженного кирпича, в котором, по всей видимости, и жил офицер. Дом был двухэтажным, с небольшим внутренним двориком и садом.

Как только они вошли туда, офицер и девушка торопливо заговорили приглушенными голосами, изредка поглядывая на Кейна. Англичанин напрягся, догадавшись, что говорят о нем, но не смог понять ни единого слова и на всякий случай еще крепче сжал рукоять меча.

На улице уже темнело, и девушка принялась вынимать из кувшинов с маслом фитили, чтобы зажечь лампы; в неровном мерцающем свете рубины на ее платье сверкали, словно крупные капли крови. Она предложила Кейну кувшин вина, но англичанин как можно более вежливо отказался, используя жесты вместо слов. Соломон не решился выпить вина, предпочитая сохранить сознание в полной ясности, — ведь он до сих пор не знал, что ждет его дальше. Кейн заметил, что девушка бросает на него пылкие взгляды, и по всему было видно, что она привыкла получать все, чего хочет. Но он бесстрастно смотрел на складки ее тонкого полупрозрачного одеяния, украшенного драгоценными камнями, будто не замечая ее призывных знаков. Затем его холодный взгляд пуританина встретился с ее взглядом, она вспыхнула и, сердито надув губки, повернулась и ушла в другую комнату, всем своим видом выражая крайнее недовольство.

В дом вошли солдаты, которых офицер отправлял с каким-то поручением, и доложили о его выполнении своему командиру, уже успевшему, как заметил Кейн, вложить в ножны новый меч. По выражению лица офицера англичанин понял, что тот услышал какие-то благоприятные новости, но при этом он выглядел крайне взволнованно.

Девушка подошла к солдатам. Не похоже, чтобы она пыталась соблазнить кого-нибудь из них, но они тотчас принялись пожирать ее глазами. Она не обращала на это никакого внимания и, указав на Кейна, быстро спросила что-то у солдат. Оказалось, девушка просила их обратиться к чужестранцу на различных языках, и среди них действительно нашелся один, говоривший на банту — языке, довольно хорошо знакомом Соломону.

Теперь у них появился переводчик, и девушка сообщила Кейну, что ее зовут Сидури, а офицера, который приходился ей братом, — Лабаши. В свою очередь Соломон рассказал ей о своих приключениях в этом городе.

— Мы привели тебя сюда, чтобы помочь тебе, — выслушав его, сказала она.

— Тогда помогите мне выбраться из города!

— Это невозможно. Город окружен людьми короля Ашшура-рас-араба, — покачала головой Сидури и, взяв Кейна за руку, повела его на крышу.

Англичанин увидел мириады огней на городских стенах; множество светящихся колец двигались от центра к окраинам, — видимо, люди в факелами прочесывали город в поисках беглеца. Кейн ощутил ярость зверя, которого преследуют охотники, не оставляя ему ни малейшей надежды на спасение. Он судорожно сжал рукоять меча, полный горячей решимости вступить в смертельную схватку с врагом, а не дожидаться, когда за ним придут и вновь закуют в ненавистные цепи.