Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях

Элизабет считалась доминантом, но не настолько, чтобы подцепить Натэниела.

— Элизабет ушла, — ответил Грегори.

— Без Натэниела?

— Без.

— Ну, это уже другое дело.

— В каком смысле?

— Я на нее сержусь.

— Это уже лучше, — сказал он.

— И насколько лучше это может быть, Грегори? Все вы меня заверяли, что эти клубы безопасны. Немножко связывания, пара шлепков и щекотка. Вы меня уговорили, что я не смогу всю жизнь держать Натэниела подальше от них. Вы мне сказали, что там все под наблюдением, чтобы никому плохо не сделали. Это мне говорили и ты, и Зейн, и Черри. Черт побери, я сама это видела. Там повсюду камеры наблюдения, там безопаснее, чем бывало у меня на некоторых свиданиях. Так что там могло случиться?

— Это можно было предвидеть...

— Начни сразу с конца, Грегори, я уже устала от предыстории.

Молчание длилось дольше, чем следовало. Слышалась только излишне громкая музыка.

— Грегори, куда ты подевался?

— Грегори нездоров, — произнес мужской голос.

— Кто говорит?

— Меня зовут Марко, хотя вряд ли это вам что-нибудь скажет.

Культурный голос — произношение американское, но весьма рафинированное.

— Вы новый в городе? — спросила я.

— Нечто вроде этого.

— Добро пожаловать. Обязательно съездите к Арке, оттуда открывается чудесный вид. Но какое отношение имеет ваше прибытие ко мне и моим подопечным?

— Мы сначала не поняли, что нам попалась ваша зверушка. Он не тот, за кем мы охотились, но раз он к нам попал, мы его у себя оставим.

— Оставить не получится, — сказала я.

— Приезжайте и заберите его, если можете.

Странно-гладкая речь усиливала впечатление угрозы. В голосе не было злости, не было ничего личного. Очень по-деловому, а я понятия не имела, что все это может значить.

— Дайте трубку Грегори.

— Вряд ли это получится. Он прямо сейчас развлекается с одним моим другом.

— Откуда мне знать, что он еще жив?

У меня в голосе было не больше эмоций, чем у него. Пока что я еще ничего не чувствовала, слишком было все неожиданно. Как если включить фильм с середины.

— Пока что никто не умер, — ответил этот человек.

— Откуда мне знать?

Он секунду помолчал, потом ответил:

— Что же это за люди, с которыми вам приходится обычно иметь дело, если первый вопрос у вас — не убили ли мы его?

— Год выдался тяжелый. Теперь дайте трубку Грегори, потому что пока я не буду знать, что он жив, и он мне не скажет, что живы остальные, переговоры приостанавливаются.

— Почему вы решили, что это переговоры? — спросил Марко.

— Интуиция.

— Вы очень прямолинейны.

— Ты еще понятия не имеешь. Марко, насколько я прямолинейна. Дай трубку Грегори.

Снова молчание, заполненное музыкой, но без голосов.

— Грегори, ты здесь? Кто-нибудь есть? Вот блин!

— Боюсь, что ваш котенок не будет для нас мяукать. Полагаю, из гордости.

— Приложи трубку ему к уху, и я с ним поговорю.

— Как прикажете.

Снова громкая музыка. Я заговорила, будто точно знала, что Грегори слушает.

— Грегори, мне нужно знать, что ты жив. Нужно знать, что живы Натэниел и все остальные. Ответь мне, Грегори.

Голос его прозвучал как сквозь сжатые зубы:

— Д-да.

— Да — что? Да — они живы?

— Д-да.

— Что они с тобой делают?

Он завопил в телефон, и у меня волосы на затылке встали дыбом, по рукам побежали мурашки. Звук резко оборвался.

— Грегори! Грегори!

Я орала, перекрикивая грохочущий техно-бит, но никто не отвечал.

Марко снова взял трубку.

— Они все живы, если и не вполне благополучны. Тот, которого зовут Натэниел, великолепный юный красавец, эти каштановые волосы и необыкновенные фиолетовые глаза... Такой красавец, что стыдно было бы портить такую красоту. Да и второй тоже хорош, блондин с синими глазами. Мне говорили, что оба они — стриптизеры? Это правда?

Оцепенение у меня прошло. Мне было страшно, и я злилась, и по-прежнему понятия не имела, что происходит. Но голос у меня был почти ровный, почти спокойный.

— Да, правда. Ты новичок в этом городе, Марко, и потому ты меня не знаешь. Но поверь мне, ты делаешь большую ошибку.

— Вряд ли я. Может быть, мой альфа.

Чертова оборотневая политика. Терпеть ее не могу.

— А почему? Леопарды никому не угрожают.

— Не нам приказы обсуждать, нам выполнять иль погибать.

Начитанный, зараза.

— Чего вы хотите, Марко?

— Мой альфа хочет, чтобы ты приехала и спасла своих котов, если можешь.

— В каком вы клубе?

— "Нарцисс в цепях".

И он повесил трубку.

— Черт побери!

— Что случилось? — спросила Ронни. Я чуть про нее не забыла. Эта сторона моей жизни ее не касается, но она была здесь, стояла, прислонившись к кухонным ящикам, и смотрела на меня с тревогой.

— Это мое дело.

Она схватила меня за руку.

— Ты мне сегодня разливалась, что хочешь вернуть своих друзей, не хочешь нас отталкивать. Ты всерьез говорила или просто так?

Медленно сделав глубокий вдох и выдох, я рассказала ей то, чего она не слышала.

— И ты понятия не имеешь, что это все значит?

— Не имею.

— Странно. Обычно такие вещи готовятся, а не падают как гром с ясного неба.

— Знаю, — кивнула я.

— "Стар-69" определяет номер, с которого звонили.

— А толку?

— Можно узнать, действительно они в этом клубе или это просто западня.

— А ты не просто блондинка без мозгов, — заметила я.

Она улыбнулась:

— Я профессиональный детектив. Мы в таких вещах разбираемся.

Улыбка ее не дошла до глаз, но Ронни пыталась изобразить уверенность.

Я набрала номер, и телефон, казалось, звонил вечно, а потом ответил мужской голос:

— Чего?

— Это «Нарцисс в цепях»?

— Ага, кто говорит?

— Я хочу говорить с Грегори.

— Нет тут никакого Грегори.

— Кто говорит? — спросила я.

— Это автомат в холле, дама. Я просто проходил мимо.

И он повесил трубку. Похоже, не мой сегодня день.

— Они звонили из автомата в клубе, — сказала я.

— Ну, мы хотя бы знаем, где они, — заключила Ронни.

— Ты знаешь, где этот клуб?

Она покачала головой:

— Не входит в круг моих интересов.

— И моих тоже.

Получалось так, что единственные среди моих знакомых игроки в доминантой и подчиненных были сейчас в этом клубе, откуда мне их предстоит выручать.

Кого я знаю, кто может сказать, где этот клуб и какова его репутация? Леопардам верить нельзя, они уже говорили, что там безопасно. И явно ошиблись.

На ум пришло только одно имя. Только он мог знать, где находится клуб и какие гадости меня там, предположительно, ожидают. Жан-Клод. Поскольку тут была замешана оборотневая политика, напрашивался звонок Ричарду, который вообще вервольф. Но оборотни — народ весьма клановый. Животные одного вида редко переходят границы, чтобы помочь другим. Горько, но правда. Исключением является соглашение между вервольфами и крысолюдами, но остальные ругаются, дерутся и пускают кровь исключительно в своем кругу. Ну, если какая-то группка сорвется с резьбы и начнет привлекать излишнее внимание полиции, вервольфы и крысолюды приведут ее в чувство, но помимо этого — никаких вмешательств. Одна из причин, по которым мне приходится нянчиться с леопардами.