Мария Галина - Гиви и Шендерович

— А! — сообразил Шендерович. — Так это, брат Яни… Я ж о тебе забочусь. Ты погляди, тебя ж как младенца тут каждый вокруг пальца обведет…

— Уж как-нибудь…

Шендерович пожал плечами.

— Перед Алкой шикануть хочешь, — проницательно сказал он, — пыль в глаза пустить. Все лавки скупить, бросить к ее ногам! Вокруг кораллов она тут выплясывала…

— Не твое дело… Слушай, одно из двух — либо я в доле, либо жертва интриги…

— В доле, в доле… На, — Шендерович втиснул ему в ладонь мятый комок, — сори, выбрасывай! Только потом не жалуйся, что, мол, не углядел, подделку всучили…

— Сказано, сам разберусь…

— Мальчики! — нетерпеливо крикнула Алка, бросив на прилавок очередное ожерелье, на сей раз с бирюзой… — Вы скоро там? Мишка! Ты ж говорил, вы на два забились!

— Идем-идем! — Шендерович извлек из кармана потертую на сгибах карту Стамбула. — Ага, вот… Теперь, кажется, влево… Не боись, тут всего пару минут ходу. А ты, Яни, деньги лучше спрячь. Потом потратишь, успеешь еще.

Он подхватил Гиви под руку, увлекая его по улице и попутно отмахиваясь от уж очень приставучих разносчиков.

— Ты, главное, помни — внушал он на ходу, — Ты — Яни. И у тебя все схвачено. Входишь, видишь Али, сразу говоришь — «Привет, Али!»

— По турецки?! — ужаснулся Гиви.

— А то этот Ставраки недорезанный по турецки умеет! По русски, как же еще…

Он подумал, потом великодушно разрешил.

— Можешь сказать «Хэлло!». Мол, хэлло, Али…

— А как я узнаю, что это Али?

— Да этот урод его от силы пару раз и видел. Входишь, сразу кричишь — «Али!». И все тут. Потом представляешь ему меня. Это, мол, Миша, босс наш. Запомнил?

— Запомнил.

— Я на него Алку напущу. Ему не до тебя будет. Они блондинок любят. Так что не дрейфь, все обойдется. А уж дальше я сам… Ты сиди, молчи.

— Ладно. А если спросит?

— Что спросит?

— Как дела, мол, Яни?

— Говори — хорошо дела. Алка! Как по турецки «хорошо»?

— Окей, — не оборачиваясь ответила Алка.

— Ну видишь, как все просто. Сюда.

Шендерович нырнул в открытую дверь — на Гиви, торопливо последовавшего за ним обрушился полумрак и такой густой запах кофе, словно Гиви окунулся в кофейную чашку.

За столиками маячили смутные фигуры.

— Это что? — шепотом вопросил он, — контора?

— Какая контора? — холодно отозвался Шендерович, — это кофейня. Разве дела делаются в конторе?

Несколько черноусых мужских лиц медленно обернулись к новоприбывшим.

Алка что-то прошептала на ухо Шендеровичу.

— Мерсаба, — вежливо сказал тот, — нэреде Али?

И ткнул Гиви локтем в бок.

— Али! — взвизгнул Гиви.

Совершенно опереточный официант в феске, подскочив, внимательно их оглядел.

— Русум? — спросил он. И заорал, обернувшись в зал, — Али! Эй, Али! Тут тебя какое-то чмо спрашивает.

— А? — слабо пробормотал Гиви.

— Не боись! — повторил Шендерович, дружелюбно хлопая его по плечу. — Видишь, все свои…

Из мрака вынырнул Али, совершенно неотличимый от остальных. На волосатой груди блестела толстая золотая цепь.

— Салям алейкум, — вежливо сказал Шендерович. И вновь ткнул Гиви локтем в бок.

— Салям алейкум, — покорно повторил Гиви.

— Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, — кивнул Али, — присаживайтесь. Привет, Яни. Давно не виделись. Как делишки?

Гиви, было, открыл рот, но Али уже отвернулся. Он поглядел на Алку, расправил пальцем усы, потом покосился темным глазом в сторону Шендеровича.

— Миша? — спросил он.

— Это есть Миша, — механически воспроизвел Гиви, — он есть наш босс.

— Босс — то запор, а то понос, — прокомментировал Али.

И, склонившись к Гиви через весь столик, громким шепотом спросил:

— Ему можно доверять? Рожа уж больно хитрая.

Шендерович пнул Гиви под столом ногой. Гиви непроизвольно дернулся. Стул под ним скрипнул.

— Как мне самому, — торопливо сказал Гиви.

Али неодобрительно покосился на него.

— Нервничаешь. — заметил он.

— С непривычки, — пояснил Шендерович.

Али понимающе кивнул.

Какие такие шарики? Пронеслось в голове у Гиви. Боже ж мой! Во что я впутался. Они ж наверняка наркотики переправляют. Или оружие… Кому я поверил? Авантюристу этому? Сейчас войдут эти… карабинеры… арестуют нас… А у меня еще и паспорт подложный. Горе мне, горе!

Он нервно огляделся. Красивые мужчины сидели за столиками, неторопливо попивая кофе.

— Товар есть? — сурово спросил Шендерович, поигрывая ложечкой.

— Есть, — так же сухо ответил Али, прихлебывая кофе.

— Где?

— На складе. — Али пожал плечами. — Где ж еще? Вечером доставим, как договаривались.

— Я хочу присутствовать при погрузке. Номер склада?

Али молча протянул ему карточку. Шендерович, прищурившись, кинул на нее беглый взгляд, потом вынул из нагрудного кармана пухлый конверт и, в свою очередь, протянул его Али.

— Задаток.

Конверт исчез в аналогичном кармане на могучей груди Али.

Али благожелательно кивнул, вновь искоса поглядел на Алку и расправил плечи.

— Красивая девушка, э?

Алка разразилась какой-то длинной непонятной фразой — очевидно по-турецки, решил Гиви.

Какое-то время Али недоуменно таращился на нее, потом осторожно произнес:

— Ну да, ну да…

Шендерович нервно обернулся.

— Яни…

Гиви сидел, погрузившись в свои мысли. Огромный город, куча людей, толпы буквально, и каждый чем-то занят. Каждый при деле, каждый на своем месте, каждый знает, кто он такой. И только он, Гиви, не знает кто он такой. Пустое место, окруженное воздухом, вот кто он такой.

— Яни, блин! Вставай, мы уходим…

Гиви поднялся, вежливо осклабившись, пожал протянутую через стол железную ладонь Али.

— Плохо выглядишь, кацо — сочувственно произнес Али, — с лица спал…

Гиви издал неопределенный горловой звук.

— Пошли-пошли… — Шендерович схватил его за руку и поволок между столиками. — Скажи дяде «до свидания».

Алка, бесстыже вильнув задом, уже поднималась по ступенькам. Вслед ей неслось одобрительное цоконье языков и постукивание чайных ложечек.

— Штирлиц! — упрекал Шендерович на ходу. — мастер скрытия!Чуть легенду не провалил! Ты ж имя свое, сука, все время забываешь. Ладно, сегодня грузимся и все! Аллес! Отваливаем, пока целы.

Гиви отшатнулся от бьющего в лицо солнечного света. Далеко-далеко над бухтой Золтой Рог плыл ослепительный зной, разбивая воду на тысячи серебряных зеркал.

Он остановился так резко, что Шендерович, по прежнему волочивший его за руку, петляя меж прохожими, потерял равновесие.

— Миша, — тихо, но яростно произнес Гиви, — Шендерович! Ты маму любишь?

— Ну? — мрачно спросил Шендерович.

— Мамой заклинаю, скажи правду. Почему тайна такая? Почему спешка? Почему ты оглянулся только что? Ты ведь проверял, не следят ли за нами, Миша! Проверял же, а? Что мы покупаем? Что везем? Тут что-то нечисто, Миша.