Джон Томпсон - Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1

— Подарок? — изумился шериф.

— Ну да, подарок, — сказал Купер, — как на Рождество.

И они, улыбаясь друг другу, посмотрели на чашки с кофе, которые уже ожидали их на стойке бара. Специальный агент и шериф, удобно устроившись, взяли в руки чашки.

— Ну надо же! Вот это кофе! — изумленно причмокнув, сказал специальный агент.

Шериф в ответ кивнул головой.

— Что может быть лучше большой чашки черного кофе? — продолжил свою философскую мысль специальный агент ФБР Дэйл Купер.

И только старый телевизор и нудный фильм. — Надин коротает вечер с коробкой шоколадных конфет. — Приглашение к любви остается без ответа. — Кое-что о старых вещах и о незаживающих ранах. — Визит шерифа Трумена к Питу и Джози. — Замечательное чучело форели. — Тяжелые предчувствия Джози. — Фотографии из ее сумочки. — Черный смокинг очень к лицу специальному агенту. — Деньги из кассы ФБР на развлечение своего сотрудника. — Обида Гарри на Дэйла. — Одри Хорн оставляет таинственную записку специальному агенту.

Наступил вечер. Стало темно, но шоссе оставалось по-прежнему оживленным. По нему проносились легковые автомобили, большегрузные трейлеры. Но в это время суток уже мало кто из шоферов останавливался около заправочной станции. Большинство из них уже давно рассчитали свой маршрут, и знали, сколько им нужно топлива.

Все спешили скорее доехать до большого города. Мало кого привлекала эта второстепенная заправка возле большого шоссе. Делать на ней уже было почти нечего, разве что только какой-нибудь запоздалый шофер остановится заполнить баки своей машины.

Надин Малкастер сидела в гостиной своего большого дома и смотрела старый телевизор. На мерцающем экране одна за другой разворачивались сцены боевика. Частный детектив с огромным, как игрушка, блестящим пистолетом бегал из стороны в сторону, убивал преступников и, наконец, прижал к стенке главаря банды. Он приставил ствол пистолета ему к виску и сказал:

— А теперь приготовься к смерти.

— Так! Так ему! Убей их всех! — закричала радостно Надин и запустила руку в коробку с шоколадными конфетами.

Ее пальцы уже были измазаны шоколадом. Она, не глядя, запихивала себе конфету в рот и жадно впивалась своим единственным правым глазом в экран телевизора, где мертвый главарь шайки уже лежал у ног счастливого частного детектива.

По экрану пошли титры создателей фильма.

Хлопнула входная дверь, и в гостиную вошел одетый в новый строгий костюм муж Надин Эд, за которым в Твин Пиксе устойчиво держалась кличка «Большой Эд».

Он и в самом деле был крупный мужчина с широкими плечами, мощными руками и решительным лицом.

Надин оторвала взгляд от экрана, услышав шаги мужа, и в это же время прозвучал голос диктора:

— Следующую серию фильма «Приглашение к любви» вы увидите завтра в это же время.

Надин посмотрела на свои перепачканные шоколадом пальцы, старательно облизала каждый из них по отдельности и повернулась к мужу. Тот остановился возле дивана.

— Эд, видишь, я ем конфеты. Очень вкусные, шоколадные.

Надин взяла в руки коробку и протянула мужу. Тот немного недовольно поморщился.

— Эд, они не только очень вкусные, но и дорогие.

Эд Малкастер молча отставил коробку с конфетами на журнальный столик и опустился на диван рядом с женой.

— Ну ладно, дорогая. Ничего ведь страшного, правда? — сказал Эд, обнимая Надин за плечи.

— Нет, Эд, ты себе не представляешь. Это все-таки очень страшно.

Муж и жена продолжали свой вечный разговор, который возникал каждый вечер. О том, что их жизнь не устроена, что им много чего не хватает, о том, что у них не все ладится.

— Ты не представляешь себе, Эд. Сколько всего я хотела для нас сделать? Сколько всего я не успела.

— Но это вряд ли что-нибудь изменит, — говорил Эд, — конечно, ты всегда хотела сделать нашу жизнь лучше. Ты всегда хотела, чтобы я был счастлив. Но понимаешь, теперь разговором ничего не изменишь.

— Конечно, — сказала Надин, и ее единственный глаз заполнили слезы. — Эд, я всегда мечтала купить нам новый телевизор.

— Ох…

— Видишь, я сейчас сижу и смотрю этот старый аппарат.

— Да, Надин.

— Я хотела купить нам моторную лодку.

— Зачем же?

— Но как-то ничего не получалось, все время уходило на другое.

— Да не укоряй себя, Надин. Ты ни в чем не виновата, — пытался утешить ее Эд.

Но Надин, казалось, не слушала возражений мужа. Казалось, что она вот-вот заплачет навзрыд. Женщина устало положила себе руки на колени и, глядя в пространство, продолжала говорить:

— Эд, мне кажется, что во всем виноваты старые вещи. Дело не в том, что я хотела что-то купить, а мне кажется, с новыми вещами у нас началась бы новая жизнь. Мы бы забыли все старое.

— Возможно…

— Ведь правда, Эд? Так же может случиться?

— Надин, по-моему, нужно найти адвоката, который сможет все понять, который поможет нам.

Надин вздрогнула.

— Эд, отказали, отказали. И теперь уже ничего нельзя будет исправить.

Она заплакала.

— Не смей плакать! Не смей! — приговаривал Эд, поглаживая Надин по волосам.

А та устало положила голову ему на плечо и вздрагивала от прикосновения сильных рук Эда. Он сидел, беспомощно глядя на мерцающий экран старого телевизора.

— Не смей, не смей плакать! — повторял Эд.

— Я сейчас.

— Успокойся.

— Мне тяжело.

— Не надо.

— На душе как будто камень.

— Забудь.

— Не могу забыть.

— Подумай о чем-нибудь хорошем.

— Подскажи.

— Помнишь, как шумел водопад на Орлином Перевале?

— Я помню только серые камни…

— А помнишь, какое там было эхо?

— Да, эхо я помню, — вздохнула Надин.

— Оно перекатывалось над нами как волна.

— Эхо… Как давно это было…

— Мне кажется, что это было вчера.

— Нет, Эд, это было очень давно. Эти воспоминания уже не вернуть.

— Да что ты, Надин, это лучшее, что у нас было.

Мужчина и женщина сидели обнявшись.

— Это нам не вернуть.

Эд молчал. Его рука поглаживала плечо Надин.

— Ты был таким красивым…

— Не плачь, успокойся.

Шериф Гарри Трумен расхаживал, сунув руки в свой черный пиджак с форменным значком, по гостиной дома Мартела. Хозяин дома, Питер, рассказывал о своих трофеях.

— Смотри, Гарри, — в голосе Питера чувствовалось явное удовлетворение, — смотри, ее мне только что принесли из мастерской. Еще не успел высохнуть лак.

На большом столе, приделанное к дубовой толстой доске, лежало чучело трехкилограммовой форели.

Хищно был открыт рот, с мелкими зубами, поблескивали глаза. Рыба была настолько искусно препарирована и обработана, что казалась живой. Казалось, она вот-вот может поплыть.

— Это мастерская Тима и Тома? — поинтересовался шериф.