Дэн Симмонс - Утеха падали

— Кинопродюсер, — пояснил высокий израильтянин, сидевший слева от Джентри.

Джентри подпрыгнул — он почти забыл, что телохранители владеют даром речи.

— Да. Так вот, — продолжал он. — И Сол Ласки охотился конкретно за этим нацистом в течение сорока лет — со времен Челмно и Собибура.

— Это что? — осведомился молодой человек, сидевший справа от Джентри.

Джентри удивленно повернулся к нему, но тут Коуэн что-то резко сказал ему на иврите, и молодой человек залился краской.

— Этот немец... Борден... он погиб, не так ли? — осведомился Коуэн.

— Во время авиакатастрофы... Якобы погиб... Но Сол держался другого мнения.

— Значит, доктор Ласки считал, что его старый мучитель все еще жив? — задумчиво произнес Коуэн. — Но какое отношение имеет Борден ко всем этим убийствам в Чарлстоне?

Джентри снял свою кепку и почесал в затылке.

— Сводит старые счеты... Сол и сам не мог сказать наверняка. Он просто чувствовал, что оберет — так он называл Бордена... каким-то образом имел отношение ко всему этому.

— Зачем Ласки встречался с Ароном?

— Признаться, я и не знал, что они встречались, — Джентри покачал головой. — До вчерашнего дня я вообще не знал о существовании Арона Эшколя. Сол вылетел из Чарлстона в Вашингтон, где он должен был с кем-то встретиться двадцатого декабря, однако с кем — он не сказал. Он должен был держать со мной связь, но с тех пор как он покинул Чарлстон, от него никаких вестей... Вчера я был в квартире Сола в Нью-Йорке и разговаривал с его домохозяйкой...

— Тимой, — вставил высокий телохранитель и тут же умолк, так как Коуэн бросил на него свирепый взгляд.

— Да, — подтвердил Джентри. — Она упомянула его племянника... Арона, вот почему я приехал сюда...

— О чем же доктор Ласки хотел поговорить с Ароном? — спросил Коуэн.

Джентри положил кепку на колени и развел руками.

— Если б я знал. У меня сложилось впечатление, что Сол хотел получить какие-то сведения о жизни этого Бордена в Калифорнии. Арон мог ему в этом помочь?

Прежде чем ответить, Коуэн довольно долго сидел, закусив губу.

— Перед встречей с дядей Арон взял отпуск за свой счет на четыре дня, — наконец ответил он. — Большую часть этого времени он провел в Калифорнии.

— И ему удалось что-либо узнать? — спросил Джентри.

— Этого мы не знаем, — вздохнул Коуэн, — А откуда вам известно о его встрече с Солом? Сол приходил в ваше посольство?

Высокий произнес что-то предостерегающее на иврите, но Коуэн не обратил на него никакого внимания.

— Нет, — ответил он. — Доктор Ласки встречался с Ароном неделю назад в Национальной галерее. Арон и Леви Коул, его коллега по внешним связям, сочли эту встречу чрезвычайно важной. Судя по словам их друзей и коллег по отделу, Арон и Леви в течение той недели хранили в шифровальном сейфе какие-то папки, которым придавали огромное значение.

— Что было в этих папках? — не слишком надеясь на ответ, спросил Джентри.

— Это нам неизвестно. — Коуэн пожал плечами. — Через несколько часов после того как была убита семья Арона, Леви Коул ворвался в посольство и изъял все материалы. С тех пор его никто не видел. — Коуэн устало потер переносицу. — И все это абсолютно необъяснимо. Леви — холостяк. У него нет семьи ни в Израиле, ни здесь, в Штатах. Он преданный сионист, бывший военный. Я не могу себе представить, чем его можно подкупить. С точки зрения логики, они должны были уничтожить именно его, а Арона Эшколя — только шантажировать. Вопрос только в том, конечно же: кто такие эти они?

Что мог сказать на это Джентри? Он только вздыхал тяжело, со стоном...

— Ладно, шериф, — сказал Коуэн, — расскажите нам, пожалуйста, что-нибудь, что могло бы нам помочь.

— Больше мне нечего добавить, — сказал Джентри. — Разве что могу рассказать вам историю Сола Ласки. — «Но как я смогу рассказать ее, не вдаваясь в подробности о Способностях этих... вампиров, — подумал Джентри. — Они же не поверят мне. А если они мне не поверят, я погиб».

— Нам нужно все, — жестко сказал Коуэн. — Все с самого начала.

Лимузин пронесся мимо мемориала Линкольна и снова направился к приливному бассейну.

Джермантаун

Суббота, 27 декабря 1980 г.

С помощью своего «Никона» со 135-миллиметровыми линзами Натали Престон пыталась запечатлеть противоречия умирающего города: кирпичные одноквартирные и каменные дома, банк, зажатый с двух сторон постройками XVIII столетия, антикварные магазины, забитые сломанной рухлядью, лавки Армии Спасения с поношенными вещами, пустые стоянки, заваленные мусором, грязные улочки и аллеи. Натали зарядила свой «Никон» черно-белой пленкой «+Х», не заботясь о ее зернистости, и ставила длинные неторопливые экспозиции, чтобы было видно все до малейшей трещинки в стене. Но никаких следов Мелани Фуллер нигде не было.

Тогда она набралась мужества и зарядила свою «ламу» тридцать второго калибра. Теперь револьвер лежал на дне ее большой сумки под вторым картонным дном, заваленным ворохами пленки и крышечками от линз.

Днем квартал выглядел не столь отталкивающе. Накануне вечером, после того как самолет приземлился в темноте, Натали, ощущая полную растерянность, позволила своему соседу, назвавшемуся Енсеном Лугаром, отвезти ее в Джермантаун. Тот сказал, что это ему по пути. Его серый «Мерседес» стоял на долгосрочной стоянке. Сначала Натали обрадовалась, что приняла это приглашение: путь был долгим — по оживленному шоссе, через двухуровневый мост, в самый центр Филадельфии и за ее пределы, снова через автомобильную развязку, по скоростной автостраде и еще раз через реку (а может, это была уже другая река) и наконец по улице Джермантаун, широкому, вымощенному кирпичом проспекту, петлявшему между темных лачуг и пустых магазинов. К тому времени, когда они добрались до центра города и уже приближались к гостинице, в которой Лугар посоветовал ей остановиться, Натали не сомневалась, что вот-вот последует предложение: «Что, если я поднимусь к вам на минутку?» или «Я бы хотел показать вам свой дом. Он чуть дальше». Но скорее всего первое; у него не было обручального кольца, однако это ничего не значило. Единственное, что понимала Натали, так это то, что сейчас последует неизбежное предложение и ее неловкий отказ.

Она ошиблась. Он высадил ее перед старой гостиницей, помог с сумками, пожелал удачи и отбыл. У нее мелькнуло подозрение, что он голубой.

Без нескольких минут одиннадцать Натали позвонила в Чарлстон и оставила свой номер телефона и номер комнаты на автоответчике Роба. Она надеялась, что он позвонит в начале двенадцатого, возможно, настаивая на том, чтобы она вернулась в Сент-Луис, но он не позвонил. Разочарованная, ощущая какую-то странную обиду и изо всех сил сопротивляясь желанию лечь и заснуть, она еще раз позвонила в Чарлстон в половине двенадцатого, используя устройство, которое ей одолжил Роб, но на пленке ничего не было, кроме двух ее звонков. Недоумевая и подсознательно испытывая некоторый страх, она легла спать.