Дэн Симмонс - Эндшпиль

– Сделайте еще круг, – распорядился Хейнс.

– Послушайте, капитан! – откликнулся пилот. – Я не полицейский, не федеральный агент и не герой, я уже заплатил свой долг во Вьетнаме. Я живу за счет этой машины, дружище. Если ее или меня продырявят, вам придется искать другую вертушку с водителем.

– Заткнитесь и делайте еще круг! – заорал Хейнс. – Это вопрос национальной безопасности.

– Это я уже слышал, – усмехнулся пилот. – Как и Уотергейт. Но меня это не волнует.

Хейнс развернулся и, направив дуло винтовки, лежавшей у него на коленях, в сторону пилота, хладнокровно отчеканил:

– Стив, обращаюсь к вам в последний раз. Делайте круг. Если мы ничего не обнаружим, вы посадите машину на южной стороне вырубки. Понятно?

– Да, понятно, – откликнулся пилот. – И вовсе не потому, что вы так держите свою долбаную М-16. Даже федеральные скоты не могут пристрелить пилота, если только сами не умеют управлять вертолетом или если у них нет под рукой другого.

– Садитесь, – сказал Хейнс. Они сделали уже четыре круга над вырубкой, но не заметили ни следов шерифа, ни чьих-либо других.

Пилот начал резко снижаться и, едва не задев макушки деревьев, уверенно посадил вертолет именно там, где указал Хейнс.

– Выходите, – распорядился агент ФБР и сделал пилоту знак своей винтовкой.

– Вы что, шутите? – Стив, зло прищурясь, смотрел на Хейнса.

– Если нам придется ретироваться, я хочу быть уверенным, что мы это сделаем вместе, – ответил Хейнс. – А теперь быстро выметайтесь из своей керосинки, пока я вас не продырявил.

– Капитан, да вы рехнулись. – Пилот сдвинул на затылок свою кепку. – Я этого так не оставлю, я подниму такую вонь, что мистер Гувер подымется из могилы.

– Вон! – заорал Хейнс, снял предохранитель и установил винтовку на автоматический режим.

Пилот отрегулировал ручки на центральном пульте управления, замедлил вращение винта, отстегнул ремень и вылез. Хейнс дождался, пока пилот не отошел на тридцать футов к краю вырубки, затем отстегнул собственные ремни и, полупригнувшись, бегом помчался к полицейской машине, виляя из стороны в сторону и приподняв дуло винтовки. Присев за левым задним крылом “Бронко”, он оглядывал склоны холмов, пытаясь различить хоть какое-либо движение или солнечный зайчик, отразившийся от металлической или стеклянной поверхности. Ничего.

Хейнс осторожно высунул голову. Заглянув на заднее сиденье, а затем на переднее, он убедился, что машина пуста. Между сиденьями располагалась стойка с углублениями для двух винтовок. Оба были пусты. Хейнс дернул переднюю дверцу машины – она была заперта. Он опустился на одно колено и снова стал оглядывать цепким взглядом склоны холмов.

Если этот глупый шериф отправился в лес, невзирая на приказ, то он вполне мог взять с собой винтовку и запереть дверцу машины. Если... Если в машине была только одна винтовка... Если у него вообще была винтовка... Если шериф еще был жив...

Хейнс принялся рассматривать фургон, стоявший на расстоянии футов двадцать, и вдруг пожалел, что не остался в воздухе до прибытия Свенсона и его команды. Сколько им потребуется времени, чтобы добраться сюда? Десять минут? Пятнадцать? Может, даже меньше, если только озеро не находилось дальше от шоссе, чем это казалось с воздуха.

Хейнс вдруг вообразил себе голову Тони Хэрода на подносе. Этот образ заставил его улыбнуться, и он бросился бегом к фургону.

Задние дверцы фургона были распахнуты настежь. Прижавшись к раскаленному металлу машины, Хейнс скользнул вдоль фургона и заглянул внутрь. Он знал, что представляет собой идеальную мишень для любого человека с винтовкой на южной стороне вырубки, но поделать ничего не мог. Он выбрал это место посадки, так как с этой стороны склон был в основном покрыт травой и камнями. Здесь укрыться практически было негде, если не считать мелкой древесной поросли, возле которой по-прежнему стоял пилот. За четыре совершенных ими облета Хейнсу ничего не удалось рассмотреть. Он прижал к бедру М-16 и вышел из-за фургона.

Ящики, мотки проводов и электронное оборудование. Хейнс различил радиопередатчик и компьютер “Эпсон”. Для того чтобы спрятаться, здесь не было места. Хейнс залез внутрь и принялся копаться в ящиках и в оборудовании. В центральном ящике оказалось шестьдесят или семьдесят фунтов какой-то массы, напоминающей гипс для лепки, – он был разделен на отдельные куски, тщательно завернутые в отдельные пластиковые пакеты.

– О черт, – прошептал Хейнс. Больше ему не хотелось тут оставаться.

– Эй, капитан, может, мы уже полетим? – окликнул его пилот с расстояния в тридцать ярдов.

– Да, разогревайте мотор! – приказал Хейнс и дал пилоту время вернуться к вертолету, прежде чем броситься, пригнувшись, к открытой дверце с правой стороны плексигласовой кабины.

Он уже был на полпути, когда с северного склона прогремел голос, слишком громкий для того, чтобы быть естественным:

– Хейнс!

Первые выстрелы раздались несколькими секундами позже.

Сол и Натали не проехали и пятнадцати минут, как увидели впереди первое дорожное заграждение. Полицейская машина стояла поперек шоссе, мигая сигнальными огнями и оставив с обеих сторон лишь узкие проезды. Еще четыре машины выстроились с восточной стороны от нее и три с западной на встречной полосе.

Натали остановила фургон у обочины, на вершине холма, не доезжая четверти мили до заграждения.

– Дорожное происшествие? – спросила она.

– Не думаю. – Сол покачал головой. – Быстро разворачивайся.

Они снова проехали перевал, который только что миновали.

– Вниз по каньону, откуда мы приехали? – спросила Натали.

– Нет. В двух милях отсюда есть гравиевая дорога.

– Там, где стоял знак лагерной стоянки?

– Не знаю, – откликнулся Сол, вытащил картонную коробку из-за пассажирского сиденья, достал оттуда “кольт” и удостоверился, что он заряжен.

Натали отыскала гравиевую дорогу, они свернули влево и двинулись сквозь густой сосняк и редкие лужайки, заросшие травой. Раз им пришлось съехать на обочину и пропустить пикап с небольшим прицепом. То и дело в разные стороны ответвлялись разные тропинки, но они выглядели слишком узкими и ими явно давно не пользовались, поэтому Натали продолжала двигаться вперед – сначала к югу, потом на восток и снова к югу, по мере того как гравий переходил в просто утрамбованную землю.

Они заметили полицейскую машину на вырубке в двухстах ярдах от себя, когда спускались по крутому, заросшему лесом склону. Натали остановила фургон, едва убедилась в том, что их не видят.

– Проклятье! – вырвалось у нее.

– Он нас не видел, – успокоил ее Сол. – Я успел заметить шерифа или кто он там, он стоял у машины и смотрел в бинокль в противоположную сторону.