Дэн Симмонс - Гамбит

Сол медлил. Он посмотрел ей в глаза. Они выражали беспокойство, напряжение и четкую решимость. Эти чувства, такие человеческие, ободрили его и заставили сказать ей правду.

— Я доктор, — сообщил он. — Психиатр. Меня интересуют убийства, которые произошли тут на прошлой неделе.

— Психиатр? — В голосе молодой женщины слышалось сомнение. Пистолет не шелохнулся. В доме теперь стало совершенно темно; свет доходил сюда лишь от газового рожка во дворе. — А почему вы забрались сюда, как вор? — поинтересовалась она.

Сол пожал плечами. У него затекли руки.

— Можно мне опустить руки?

— Нет. Он кивнул.

— Я боялся, что власти не позволят мне осмотреть дом. Хотел найти здесь что-нибудь, что может пролить свет на эти события. Но здесь, похоже, ничего такого нет.

— Я должна вызвать полицию, — сказала женщина.

— Обязательно, — согласился Сол. — Внизу телефона я не заметил, но где-то он должен быть. Давайте позвоним в полицию, шерифу Гентри. Мне будет предъявлено обвинение в незаконном проникновении в помещение. Вас, я думаю, обвинят в том же самом, да еще в том, что вы мне угрожали, и в незаконном владении оружием. Полагаю, оно не зарегистрировано?

Когда он упомянул фамилию шерифа, женщина подняла голову, не обратив внимания на его вопрос об оружии.

— Что вам известно об убийствах.., в прошлую субботу? — Ее голос едва не прервался на слове “убийствах” Сол прогнул спину, чтобы хоть как-то облегчить боль в шее и руках.

— Я знаю только то, о чем прочел в газетах, — ответил он. — Хотя я и был знаком с одной из женщин, замеченных в этом деле, — с Ниной Дрейтон, я полагаю: здесь все гораздо сложнее, чем представляют себе полицейские, шериф Гентри и этот человек из ФБР, Хейнс.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что в прошлую субботу в этом городе погибло девять человек, и никто ничего не может объяснить, — пояснил Сол. — И тем не менее я полагаю, что здесь есть общий связующий элемент, который власти совершенно упустили из виду. У меня болят руки, мисс. Я их сейчас опущу, но больше никаких движений делать не буду. — Он опустил руки, прежде чем она успела что-либо сказать. Женщина отступила на полшага. Атмосфера старого дома сгустилась вокруг них. Где-то на улице проревело радио в машине, но его сразу выключили.

— Я думаю, вы лжете, — медленно проговорила незнакомка. — Скорее всего, вы обычный вор. Или чокнутый охотник за сувенирами. А может, вы сами как-то связаны с этими убийствами?..

Сол ничего не ответил. Он молча, сосредоточенно смотрел на нее в темноте. Маленький пистолет в ее руках был уже почти не виден. Он чувствовал, что она находится в нерешительности. Через несколько мгновений он заговорил:

— Престон, Джозеф Престон, фотограф. Жена? Нет, вы не жена. Шериф Гентри сказал, что мистер Престон жил здесь в течение.., двадцати шести лет, кажется. Так что, скорее всего, вы его дочь. Да, дочь.

Негритянка отступила еще на один шаг назад.

— Вашего отца убили на улице, — продолжил Сол. — Убили зверски и бессмысленно. Власти не могут сказать вам ничего определенного, а то, что они говорят, совершенно вас не удовлетворяет. И вот вы ждете и наблюдаете. Возможно, вы наблюдаете за этим домом уже несколько дней. И тут появляется какой-то еврей из Нью-Йорка в теннисной шапочке и лезет через забор. И тогда вы решаетесь: “А вдруг я что-нибудь узнаю”. Так?

Женщина по-прежнему молчала, но пистолет опустила. Сол увидел, как дрогнули ее плечи, и подумал — не плачет ли она.

— Ну что ж. — Он слегка коснулся ее руки, — возможно, я и смогу вам помочь. Может, вдвоем нам удастся как-то разумно истолковать это безумие. Пойдемте отсюда, из этого дома. В нем пахнет смертью.

***

Дождь прекратился. В саду пахло мокрыми листьями и землей. Девушка провела Сола к дальней стене каретного сарая, к дыре, прорезанной между старой чугунной решеткой и новой стальной сеткой. Он протиснулся в эту дыру вслед за ней. Сол заметил, что она сунула пистолет в карман своего белого плаща. Они пошли по переулку; гаревая дорожка тихонько похрустывала у них под ногами. Вечер был прохладный.

— Откуда вы узнали? — спросила она.

— Догадался.

Они дошли до улицы и некоторое время стояли молча.

— Моя машина там, у парадного входа.

— Да? А как же вы меня увидели?

— Я заметила вас, когда вы проезжали мимо. Вы очень пристально вглядывались и почти остановились перед домом. Когда вы завернули за угол, я пошла сюда, чтобы проверить.

— Гмм... Из меня получился бы паршивый шпион.

— Вы действительно психиатр?

— Да.

— Но вы не из здешних мест.

— Нет, из Нью-Йорка. Я иногда работаю в клинике Колумбийского университета.

— Вы — американский гражданин?

— Да.

— А ваш акцент, он что.., немецкий?

— Нет, не немецкий. Я родился в Польше. Как вас зовут?

— Натали. Натали Престон. Мой отец был... Ну, вы все это знаете.

— Нет, я очень мало знаю. Вот в данный момент я знаю только одно с полной уверенностью.

— Что? — Лицо молодой женщины казалось очень напряженным.

— Что я умираю с голоду. Ничего не ел с самого утра. Только выпил чашку жуткого кофе в кабинете , шерифа. Если вы согласитесь поужинать со мной где-нибудь, мы могли бы продолжить беседу.

— Да. Но только при двух условиях, — кивнула Натали Престон.

— Каких?

— Во-первых, вы мне расскажете все, что знаете по поводу гибели моего отца. Все, что может ее как-то объяснить.

— А еще?

— А во-вторых, если вы снимете эту вашу промокшую шапочку, когда мы будем есть.

— Согласен.

***

Ресторан назывался “У Генри” и располагался совсем недалеко, возле старого рынка. Снаружи он выглядел не очень-то респектабельно: побеленные стены без окон и каких-либо украшений с единственной светящейся вывеской над узкой дверью. Внутри помещение было старым, темным и напоминало Солу гостиницу около Лодзи, где его семья иногда обедала, когда он был еще мальчиком. Между столами бесшумно сновали высокие негры в чистых белых куртках. В воздухе стоял терпкий возбуждающий запах вина, пива и даров моря.

— Чудно, — обрадовался Сол. — Если тут еда такая же вкусная, как запахи, это будет что-то незабываемое.

Их надежды вполне оправдались. Натали заказала салат с креветками, а Сол съел несколько кусков меч-рыбы, поджаренных на вертеле, с овощами и с картофелем. Оба пили холодное белое вино и разговаривали обо всем на свете, кроме того, зачем пришли сюда. Натали узнала, что Сол живет один, хотя и обременен экономкой, оказавшейся наполовину ведьмой, наполовину терапевтом. Он объяснил Натали, что ему никогда не придется обращаться за профессиональной помощью к своим коллегам, пока рядом есть Тима: она не переставала растолковывать ему его же неврозы и искать способы их излечения.