Скотт Фрост - Твин Пикс: Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера

30 июня, 7 часов вечера

У Джорджа, работника папиной типографии, сегодня рука подала под пресс. Ее, словно бритвой, отрезало у запястья. Рука упала на пол, она была расплющена и напоминала листок бумаги, а на ладони отпечаталась реклама агентства по торговле недвижимостью. Джордж начал страшно ругаться и в ярости отшвырнул ногой отрезанную кисть, которая валялась на полу.

Я поспешил наложить ему жгут, чтобы остановить артериальное кровотечение, ведь кровь хлестала из запястья. Казалось, это фонтанчик с питьевой водой. Потом мы уложили Джорджа в постель, укрыли одеялом, и он впал в забытье. Мы не сразу нашли отрезанную кисть — она закатилась под стол. А когда нашли, то принялись спорить, кто ее поднимет. Чтобы прекратить этот спор, я поднял ее сам и завернул в полотенце. Затем приехала «скорая помощь» и Джорджа вместе с отрезанной рукой забрали в больницу.

До чего ж острые ощущения! Я до сих пор как наэлектризованный. Наверно, у агентов ФБР почти каждый день под вечер возникает такое чувство.

16 июля, 10.50 утра

Сегодня запустили в космос Аполлон-II», он полетит на Луну. Через час отвалится третья ступень, ракета разовьет скорость до 24 245 миль в час , покинет земную атмосферу и устремится к Луне. Все системы сейчас включены. Не представляю, что должны чувствовать люди, садящие в ракете…

16 июля, час дня

Космонавты на пути к Луне. Заходила Мария, сказала, что наверно, они встретят на Луне Бота и Он велит им убираться восвояси.

Мария очень хорошо выглядит, волосы у нее уже отросли. Она клянется, что целых полгода не прикасалась к наркотикам. Интересно, что Мария — единственная девчонка, которую я видел голой, но мне почти ничего не запомнилось. Мы пригласили их семью к себе, чтобы вместе посмотреть по телевизору, как космонавты высадятся на Луне и будут по ней гулять. Бредли собирается принести плетеные кресла, чтобы можно было играть в полет на Луну. Хотелось бы мне знать: испытывает Мария ко мне какие-нибудь чувства, кроме христианской любви, или нет?

20 июля, 3.08 дня

Пришел Бредли с плетеными креслами. У «Орла» теперь есть крылья, и он направляется к Морю Спокойствия. Мария появится только тогда, когда начнется «лунная прогулка».

20 июля, 4.17 дня

«Орел» прилунился.

20 июля, 10.56 вечера

ЗВУЧИТ ГОЛОС НЕЙЛА АРМСТРОНГА:

—Один маленький шаг для человека и гигантский прыжок для всего человечества!

ДАЛЕЕ НЕЯСНО, КОМУ ПРИНАДЛЕЖАТ ГОЛОСА

— Ура, мы на Луне! Мы на Луне!.. Да заткнись ты, сиди смирно… поглядите, поглядите… вон там, вон там… Не вижу… Да вот же его нога!.. Ты уверен?.. Он ведь там один. Конечно это его нога… Ой, вот он… смотрите-смотрите… тсс… тише… Бог нас никогда не простит…

21 июля, 2 часа ночи

Армстронг и Олдрин вернулись в ЛК (лунную капсулу). Папа все еще сидит перед телевизором, он ест арахис. Мама пошла спать. Бредли и его родители час назад ушли домой. Толком не знаю, как описать, что случилось с Марией. Я посмотрел в руководстве для скаутов, что там говорится про разные приключения, но ничего подобного не нашел. Постараюсь описать как можно точнее, что произошло сегодня на заднем дворе.

Вскоре после того как Олдрин вышел из космического корабля и присоединился к Армстронгу, Мария взяла плетеное кресло и кивком пригласила меня выйти вместе с ней на задний двор. Когда я вышел, она уже развалилась в кресле за кустом сирени и смотрела на Луну. Она сказала, что я могу примоститься рядом. Что я и сделал. Какое-то время мы смотрели вверх, не произнося ни слова. Потом Мария спросила:

— Дэйл, ты когда-нибудь обо мне думаешь… Ну, ты понимаешь, о чем я…

Я проглотил слюну и попытался тщательно проанализировать произнесенную фразу. Больше всего меня смущали слова «ну, ты понимаешь, о чем я».

Наконец я ответил:

— Вообще-то да.

Мария немножко поразмыслила и прошептала:

— И я о тебе думаю. Я кивнул и сказал:

— Это хорошо. Мария улыбнулась.

Я этого не осознавала, пока не увидела, как они ходят по Луне. Но вероятно, у Господа для каждого человека существует какой-то свой замысел, и мы часть этого замысла. Ты меня понимаешь, Дэйл?

Я сказал, что вроде бы да.

— А ты уверен, Дэйл? Я сказал:

— Да.

— Я тоже уверена, — выдохнула Мария.

Она взяла мою руку и прикоснулась ноготком ко лбу.

— Помолись со мной, Дэйл.

В жизни человека бывают моменты, когда его мечты и надежды сбываются. Но это был не такой момент. Часа два мы лежали рядом, держа друг друга за руки. Мария молитвенно закрыла глаза. Я же, наоборот, недоуменно их таращил. Космонавты вернулись на корабль. Луна зашла за тучи. Мария сказала мне „спасибо» за то, что я разделил ее молитву, и отнесла домой плетеное кресло.

Завтра я уезжаю на слет бой-скаутов и постараюсь там обо всем забыть.

21 июля, час дня

Мне кажется, высадка людей на Луне произвела огромное впечатление на моего отца. Когда я сегодня утром уезжал на сборы, он подарил мне новый компас и пожелал «счастливого плавания».

21 июля, 5 часов дня

Вот я и на сборах. Палатки уже поставлены, костер разожжен. Здесь же отряд из Питтсбурга, по-моему, это новоявленные нацисты. Они все как на подбор высоченные и ужасные чистюли.

Я не раз вспоминал о том, что случилось вчера вечером. Наверное, нужно было поцеловать Марию, когда она молилась с закрытыми глазами. Неужели мне так и суждено на всю жизнь остаться девственником? Пожалуй, по степени важности это второй вопрос после вступления в скауты-орлы.

23 июля, 11 часов вечера

Прямо перед заходом солнца-на наш лагерь напали нацисты. Наш флаг исчез. Мы все в синяках, здорово они нам накостыляли. Один из наших попал в больницу, двое вызвали сюда своих родителей. Мне откололи кусок зуба, синяков не счесть. Мои мысли все время возвращаются к Марии: как она лежала на кресле, ее теннисные туфли казались в лунном свете еще белее, чем на самом деле… Космонавты сейчас собирают вверху, над нашими головами, лунные камни… Нацисты поплатятся за свой налет!

25 июля, 3 часа дня

Сегодня я убил живое существо. Ворону. Я сразил ее одним метким выстрелом, когда она кружила надо мной, выискивая добычу. Я еще никогда никого не убивал, даже насекомых. Когда я ее подстрелил, она затрепыхалась, словно у нее начались судороги. А потом шлепнулась на землю, совсем как мокрая рубашка. Сначала у меня возникло такое же чувство, как в тот день, когда я наложил жгут рабочему, чтобы из его раненой руки перестала идти кровь. Я кинулся к высоким зарослям, куда упала птица, и выудил ее оттуда. И тут вдруг захватывающее чувство прошло. Сам не знаю, зачем я выстрелил в птицу. Когда я нажимал на спусковой крючок, у меня было полное впечатление, что на земле остались только мы с ней:

ворона и я. А теперь ее нет, и я один.