Таня Хафф - Договор крови

Несмотря на стремительность его движений — хоть Генри и не восстановил до конца свои силы, она уже значительно превышала скорость смертного, Кэтрин удалось скрыться из виду дотого, как он выскочил в коридор. Ее собственный запах скрывался под невыносимой вонью извращенной смерти, не только наполнявшей воздух, но покрывавшей слизистые поверхности его рта и носа, как отвратительная нефтяная пленка. "Я могу уловить звуки ее жизни", — подумал Фицрой и устремился в погоню.

Но звуки эти очень быстро превратились в искаженный неопределенный след, который легко мог затеряться в лабиринте помещений и переходов, и вампир, не раз выслеживавший жертву по ее виду или запаху, обнаружил, что настичь эту женщину сложнее, чем ему представлялось. Звуки ее жизни приближались, но, на удивление, крайне медленно.

«Безумие придает силу телу, даже если разрушает силу разума». Генри не мог вспомнить, кто высказал в разговоре с ним эту мысль — прошло слишком много лет, но убедился, что собеседник его был прав: не что иное, как безумие, позволяло Кэтрин двигаться с удивительной быстротой, ей по-прежнему удавалось не дать себя догнать, и кроме того, она удачно использовала свое преимущество — знание запутанных закоулков и переходов старого здания.

Лишь человек, досконально знакомый с системой этого лабиринта, мог обогнуть угол, промчаться через лекционный зал и нырнуть в скрытую от глаз остальных дверь. Однако звуки ее сердцебиения продолжали вести вампира по следу. Аварийное освещение перемежало пятна слишком яркого света с продолжительными полосами теней, которые его глаза переносили куда легче. Однако Генри начинал уставать, измученное долгими пытками тело возражало против требований, которые он к нему предъявлял. Лишь поглощенная им только что кровь Вики помогла Фицрою вынести эти испытания.

Лишь на миг перед тем, как броситься прочь, Кэтрин увидела вампира, немедленно с ужасом осознав, что от него ей уйти не удастся. Единственным преимуществом могло стать ее знание планировки здания, и пока девушке еще удавалось держать преследователя на некотором расстоянии, но вскоре она убедилась, что для того, чтобы сбить его со следа, этого оказалось недостаточно.

Она не имела ни малейшего представления о том, что это существо будет делать, когда наконец поймает ее, но это ее и не волновало. Все мысли Кэтрин сосредоточились на номере девять, о том, что ее вынудили оставить его в лаборатории против превосходящих сил противника. Она должна как можно скорее к нему вернуться.

Свернув за угол, она краем глаза заметила некий предмет и, скользя на подошвах, резко остановилась. Тяжелый аккумулятор, закрепленный у основания, доказал свою несокрушимую прочность в сравнении с древней штукатуркой и дранкой, предназначенными удерживать его крепеж, и провис на стене. Девушка подпрыгнула и уцепилась за узкую металлическую планку.

Генри, следуя за ударами сердца Кэтрин, свернул за еще один угол и оказался в коридоре, гораздо более темном, чем остальные. Ее сердцебиение становилось все громче. И тут он заметил силуэт девушки, вырисовывавшийся на сером фоне стены; съежившуюся фигуру, загнанную в угол.

Губы его раздвинулись, обнажив зубы, и охотник ринулся на добычу.

Она выпрямилась, и он увидел предмет, который она держала в обеих руках.

Ярко вспыхнувший в полутьме искровой разряд вонзился, подобно острым металлическим шипам, в его чувствительные глаза. Взвыв от боли, Фицрой, почти ослепленный, получил сокрушительный удар и упал навзничь. Он слышал, как безумная прошла мимо, отпрянул, когда ее жизнь коснулась его потрясенных нервов, и осознал, что последовать за ней не в состоянии.

Селуччи, ринувшийся вслед бегущему вампиру, через пару секунд понял, что остался далеко позади, и остановился.

— Силы, значит, к нему еще не вернулись! — Он со всей силы швырнул о стену зажатый в руке диск, однако обнаружил, что не почувствовал ни малейшего морального удовлетворения от того, что тот разлетелся вдребезги. — После всего, что нам пришлось пережить, чтобы вытащить его задницу из этого кошмара, теперь проклятый бессмертный ублюдок вздумал поиграть с этой помешанной девицей в пятнашки!

Вики в ответ только покачала головой, явно не разделяя его возмущения. Хотя стук собственного сердца едва не оглушал ее, женщина чувствовала почему-то удивительное спокойствие.

— Ты же знаешь, — мягко произнесла она, — что он единственный способен ее догнать.

Майк оскорбленно пожал плечами, сделал шаг к двери, затем передумал, резко повернулся и, тяжело ступая, подошел к подруге.

— Вики, а ты должна понимать, что нам следует как можно скорее выбираться отсюда. — Он ощущал себя предателем, но заставил себя отрешиться от этого. — Если Фицрой в состоянии мчаться, подобно окровавленному ангелу мести, он сможет обойтись без нашей помощи, и...

Селуччи осознал вдруг, что Вики его не слушает. Что само по себе нельзя было считать явлением из ряда вон выходящим, однако такое выражение на ее лице, замершем в световом пятне, образованном лучом фонарика, он видел только однажды, примерно полтора часа назад, когда они вскрыли металлический гроб и Дональд Ли открыл глаза.

По коже между лопатками поползли мурашки, и Майк резко обернулся.

В дверях стояла ужасная пародия на человеческое существо.

Она велела ему освободить Дональда. Она ничего не упомянула про людей, стоявших рядом с боксом, а потому номер девять не обратил на них внимания.

Неуклюже шаркая ногами, раскачиваясь на ходу, он медленно ковылял вперед.

Правая рука Селуччи непроизвольно дернулась, и он начертал в воздухе знак крестного знамения. Девчонка, свидетельница ночного убийства своего приятеля, твердила, что его задушил какой-то мертвец.

Пародия на человеческое существо продолжала шаркать ногами, продвигаясь вперед, и вонь от этой кошмарной фигуры усиливалась с каждым шагом.

«Нормальный человек рванул бы сейчас отсюда куда глаза глядят». Но ноги и руки отказывались повиноваться Майку.

— Готов поспорить, что парнишку, собиравшегося покувыркаться на заднем сиденье со своей подружкой, прикончило именно это чучело, — произнес он сдавленно.

— Думаю, так оно и было, — согласилась Вики, и голос ее звучал так, словно с трудом выходил сквозь стиснутые зубы. — И что ты собираешься делать по этому поводу? Арестовать это страшилище?

— Ох, как смешно. — Не отрывая глаз от переваливающейся с боку на бок непристойной, омерзительной пародии на человека, он осторожно пододвинулся к Вики и прикоснулся к ее плечу; ощущение тепла живой плоти показалось неожиданно значительным. — Как ты думаешь, чего оно хочет?