Виталий Сертаков - Дети сумерек

— М-да, — полковник отодвинул стул и посмотрел на Рокси с нескрываемым интересом. — Только не надейтесь, что я знаю ответы на все вопросы. Я не знаю практически ничего.

— Но вы же представляете комиссию?

В лаборатории становилось всё темнее. Лица людей казались Рокси светлыми овалами, свободно парящими в сумраке.

— Комиссия? М-да, — Малой расстегнул две верхние пуговицы рубашки. — Комиссия — это где-то там, наверху. Я всего лишь крошечный винтик, гаечка, кнопочка, хе-хе…

Рокси до одурения захотелось встать и включить верхний свет. Ей почему-то стало холодно, точно включили кондиционер. Она не встала только потому, что позади сопел грузный Адабашьян, и пришлось бы перелезать через его ноги. С другой стороны, шеф внушал ей некоторую долю уверенности. С ним было не так страшно.

Человек у портьеры с хрустом разворачивал что-то. По звуку что-то чертовски похожее на пакетик с солёными сухариками.

— Если только вы приводите верные цифры, — спросил Адабашьян.

— Никакие цифры теперь не верны, — сухо ответил полковник. — Всё приблизительно. Отныне точных расчётов не ждите. Статуправление распущено по домам. Наш расчётный центр работает с перебоями. Половина офицеров не выходит на службу. Многие покинули город вместе с семьями.

— Тем не менее, — кашлянул Роберт, — не стоит недооценивать солнечную активность.

— Они выяснили, ваши люди в лабораториях? Выяснили, как происходит заражение? — спросила Анна Сачек. Она не спросила, а почти выкрикнула. Рокси подумала, что женщина из социального министерства тоже что-то чувствует.

Что-то надвигалось. Не с верхних этажей, и не по пустым коридорам. Что-то росло прямо тут, в затенённом холодном классе. Шепоты обрастали костями и мясом.

— Они ничего не нашли, — раздельно произнёс полковник и закурил вторую сигарету. — Никаких следов инфекции. Простейший математический расчёт показывает, что на каждую тысячу самоубийств подростков, совершённых сегодня, завтра придётся восемь тысяч случаев суицида взрослых. А послезавтра…

— Двадцать четыре тысячи, — не удержалась Рокси. — И семьдесят две тысячи на следующий день.

— А вы — молодчина, хи-хи! — каркнули из темноты. Рокси дёрнулась, словно её укололи. Она так и не поняла, кто засмеялся. Человек у окна шуршал обёртками и громко чавкал.

— Отлично считаете. — Огонёк сигареты описал круг. — Только одна ремарка. Сегодня уже не третий, а пятый день или шестой, м-да…

— Г-ох… — Адабашьян издал клокочущий звук, как будто ему в горло попала кость.

— Но… Не существует болезни, которая распространялась бы такими темпами, — пискнула Анна.

— Вы хотите сказать, что сегодня могли покончить с жизнью шестьсот тысяч человек? — спросила Рокси.

— М-да… Предположительно, по стране на порядок больше. И примерно столько же совершено убийств. Либо покушений на убийство.

— Полковник, одну минуту, — ужом зашипел чиновник из команды губернатора. — У нас в пресс-службе совсем иные данные. В городе сохраняется спокойствие…

Рокси захотелось сильно зажмуриться и сосчитать до десяти.

— А теперь спросите меня, что объединяет эти случаи? — полковник снял очки, прошёлся мимо лампы, и Рокси заметила набухшую сетку сосудов в белках его глаз. — Как и все остальные смертельные исходы, пришедшиеся на преступления прошедшей недели?

— Боже мой, неужели кукуруза… — ахнула Рокси.

— Почему кукуруза? — дёрнулся Малой.

— Да как-то… Вы же сами сказали профессору, что у девочек в желудках кукуруза. Ну, у тех, кто прыгнул с крыши…

— Ах да, извините, ну, конечно же! — Малой неожиданно расхохотался. Рокси вздрогнула и почувствовала, как позади вздрогнул Адабашьян.

— Прошу вас, не обращайте внимания, это пройдёт! — полковник корчился, словно не мог сдержать приступ смеха.

— Ничего страшного… — торопливо заговорила Рокси. — Просто я сейчас как раз занимаюсь этой культурой, и вдобавок сегодня позвонил мой… мой бывший муж и сказал, что его изваляли в кукурузе.

— Изваляли? — Малой кое-как пришёл в себя.

— Как я поняла, там кого-то вырвало. У него в школе. Он учителем работает. Кого-то вырвало, и он вляпался… — Рокси почувствовала, что несёт полную чушь. Однако на сей раз полковник не улыбнулся. Его странный приступ прошёл так же быстро, как начался.

— Поэтому мы вас и пригласили. Ведь именно вы выдвигаете тезис о перерождении мозговой ткани у теплокровных, питавшихся модифицированными продуктами?

— Но… я ещё не выдвинула… — доктор Малкович растерянно обернулась к шефу. Адабашьян прижал к груди пухлые ладони, всем своим видом показывая полную непричастность к утечке информации.

— Мы следим за вашей работой и, не буду скрывать, восхищены, — молитвенно сложил руки полковник. — Доктор, я бы очень хотел, чтобы у вас с самого начала нашей совместной деятельности сложилось верное представление. Хотим мы этого или нет, но мы находимся в состоянии войны. Причины и моральные принципы, которые якобы заставляют кого-то отсидеться под кустом, для меня не существуют. Это война для каждого.

— Никому не удастся лечь на дно, — бесцветным голосом добавил мужчина, сидевший у окна, и громко икнул.

— Что вы конкретно хотите знать? — хрипло спросила Рокси.

— Всё. В первую очередь — возможно ли такое, чтобы генетические изменения произошли одновременно с сотнями тысяч человек и на огромной территории?!

Рокси беспомощно повернулась к шефу. Адабашьян толкнулся ногами, подъехал к столу, под свет. Его обычно свежее лоснящееся лицо как-то разом постарело.

— Да, — выдавил он. — Конкретно мы именно так и считаем. Но это не официальная точка зрения Учёного совета и руководства института.

— Но сертифицированные продукты не могут вызывать мутаций! — опомнился мистер из Торговой организации. — Полковник, мы топчемся по кругу. Все группы продуктов, проверенные экспертами ВОЗ, не подпадают…

Полковник резво обогнул стол и ткнул Роберта пальцем в грудь.

— Мистер Клеменс, я пригласил вас с одним условием — слушать. Молча слушать! Пожалуйста, у меня был не самый приятный день.

Клеменс плюхнулся на стул. К своему немалому изумлению, Рокси заметила, что Августин, весь такой лощёный и прилизанный, под столом тянется ногой к ноге госпожи Сачек. Анна что-то чертила жирным маркёром прямо на полировке стола.

Рокси захотелось заорать во весь голос, но тут ей в голову пришла идея.

— А среди самоубийц есть старики?

— Нет. Кажется, нет. … А почему вы спросили?

— Потому что модифицированные продукты повседневно употребляют люди последних поколений. Лет сорок назад никто о них не слышал. Попкорн и прочие чудеса активно поглощают дети, и в меньшей степени — родители детей. Те, кому не больше сорока.