Питер Страуб - Мистер Икс

– Любой из маунтровских болванов сунет сюда нос и тут же очень пожалеет об этом. Пойду позову Мэй, и мы с ней сочиним что-нибудь на завтрак.

Нетти и Мэй знакомились с моей отредактированной версией ночных событий, пока жадно поглощали содержимое тарелок. Кларк копался в своей порции единственно правильной для этого времени суток еды и согласился с тем, что совета у Тоби Крафта мне спросить следовало:

– Парни из Маунтри один тупее другого, но они упертые. Лучше собери-ка вещички и позвони Тоби. Когда они к нам заявятся, мы скажем, ты уехал, а куда – не знаем.

Я поставил коробку на кровать и сложил одежду в рюкзак, даже не глядя на него. Тут взгляд мой упал на наклейку с адресом отправителя, надписанным косым почерком Стар, – и горе, нет, что-то еще горше, чем самое страшное горе, плеснуло на меня с этих строчек. Немного постояв и придя в себя, я рывком поставил коробку себе на колени и резко раскрыл.

Я вытащил несколько старых книг в бумажных обложках и одну – в твердом переплете, рассмотрел тридцать или сорок компакт-дисков, которые Стар отправила домой, – Билли, Элла, Луис, Нэт, Синатра, куча записей Дюка Эллингтона, Лестера Янга, Пола Дезмонда и других любимых ею музыкантов. Все это я переправил в свою сумку, отложив в сторону броши, браслеты, пару золотых ожерелий и три шелковых шарфика – для тетушек.

На дне коробки лежала фотография размером с бумажник и конверт, на котором была надпись рукой Стар: «Нэду». Я взял фотографию, поначалу разглядел лишь маленького мальчика в полосатом костюмчике, затем понял, что этим мальчиком был я и фотография сделана в утро моего третьего дня рождения. Я невольно содрогнулся, положил фотографию в свой бумажник и вскрыл конверт. Содержимое его очень напоминало ключ от сейфа депозитов, прилепленный к учетной карточке над словами: «Провидент-банк, штат Иллинойс, Грейс-стрит».

От мысли о том, что Стар хотела передать мне нечто, тайно хранившееся в депозитном сейфе, мне стало не по себе, но я опустил ключ в нагрудный карман своей рубашки. Повернувшись к стопке книг, я расставил те, что были в бумажных обложках – «Анна Каренина», «Мадам Бовари», «Человек-невидимка», «Их глаза смотрели на Бога» [32], «Сын Америки» [33], – на пустовавшую полку и взял в руки том в твердом переплете.

Темно-зеленые половинки его обложки на ощупь показались мне более грубыми, чем переплеты обычных книг. Название «Потустороннее» было вытеснено золотом на корешке и обложке. Я раскрыл заглавный лист:

ПОТУСТОРОННЕЕ

Рассказы неизвестного

Эдвард Райнхарт

Я оторвал от книги невидящий взгляд. И будто со стороны услышал свой голос: «Эдвард Райнхарт?» Когда я опустил глаза, книга по-прежнему лежала у меня в руках. Я перевернул страницу и увидел:

© 1957 Эдвард Райнхарт

На титульном листе красовалось посвящение:

Мастеру из Провиденса и Моим Великим Прародителям

В содержании значились десять-двенадцать рассказов. Перед глазами поплыли слова «изгой», «склеп» и «ужасный», вне всякой связи с тем, что предшествовало им либо следовало за ними. Мой ошеломленный глаз выхватил слово «голубое», и я концентрировался на нем достаточно долго, чтобы понять – слово было составной частью названия рассказа «Голубое пламя». Я пробормотал что-то вроде: «О нет!» С силой захлопнув книгу, я какое-то время оцепенело смотрел на обложку. Я понадеялся отыскать параграф об авторе, однако Эдвард Райнхарт предпочел хранить молчание о своем прошлом. Я втиснул книгу в свой рюкзак, пошел в душ и долго стоял под обжигающими струями.

Тщательно выбритый, в рубашке, голубом блейзере и джинсах, я спустился вниз и нечаянно услышал разглагольствования Кларка по поводу различий между убийством, совершенным с заранее обдуманным злым умыслом, и непредумышленным убийством. Я бросил свои пожитки у дверей и выложил драгоценности и шарфики на кофейный столик.

– Дамы, – сказал я. – Стар хотела раздать вам вещи, которые прислала, но, пожалуйста, сделайте это сами.

Пока Нетти и Мэй ахали над сокровищами, я тихонько удалился в кухню и позвонил Тоби Крафту. Он посоветовал мне снять комнату в доме на Честер-стрит.

– Хозяйка дома моя старая приятельница, зовут ее Хелен Джанетт. Минут через пять я с ней переговорю, чтоб сделала тебе скидку.

Такси высадило меня напротив здания, напоминавшего картонную коробку, увенчанную остроконечной шляпой. Его первоначальная бледно-коричневая окраска выцвела, стала желто-песочной. Две горизонтальные кладки цементного фундамента, перемежающиеся подвальными оконцами, поднимались из земли, и разбитая пешеходная дорожка вела к простенькой входной двери. Поднявшись по ступеням, я прочитал имена на табличках рядом с вертикальным рядом кнопок звонков: Джанетт, Тайт, Карпентер и Бержесс, Фельдман, потом пустая табличка, которая, подумал я, соответствовала моей комнате, Бремен, Редман и Шалли, Роулз и Маккенна. Я нажал кнопку напротив «Джанетт», и металлическое жужжание донеслось из окна слева от меня. Открылась внутренняя дверь, звуки легких шагов полетели мне навстречу. Деловитая седоволосая женщина в курточке сафари с короткими рукавами – глаза-буравчики просверлили меня, а лицо было такое, что по сравнению с ним лицо лейтенанта Роули походило на пуховку для пудры.

– Вы от Тоби Крафта?

– Да, – кивнул я.

Хелен Джанетт попятилась и проследила за тем, как я вошел. Что бы она ни увидела, это не изменило ее настроения.

– Значит, так. Я предоставляю вам отличную удобную комнату на втором этаже. У вас и мистера Бремена будет свой вход в ванную и туалет на вашей половине этажа, но ими также будут пользоваться и девушки с другой половины.

За моей спиной со щелчком открылась дверь. Я глянул через плечо. Мрачный костлявый старик с челюстью неандертальца, в сетчатой футболке, в коричневой фетровой шляпе привалился плечом к косяку двери, ведущей в затемненную комнату. Шторы в ней были задернуты; по экрану телевизора метались мультяшные герои.

– Это мистер Тайт, – представила она.

Я повернулся и протянул руку – он проигнорировал ее.

– Комната вам обойдется в тридцать долларов за ночь, сто восемьдесят в неделю. Если привезете свой телевизор – антенна в комнату подведена. За дополнительные десять долларов в неделю – чистое белье через день и уборка пылесосом по четвергам В комнатах готовить запрещено, едой не обеспечиваем, шуметь запрещено тоже. Если вести себя не умеете – скатертью дорожка, осложнения мне не нужны.

Я сказал, что с удовольствием заплачу за пару недель вперед плюс уборка, если она согласится принять кредитку. Хелен Джанетт протянула руку и поманила пальцами. Я вытащил свою карту «Виза», опустил ей в ладонь и последовал за хозяйкой в ее комнату. Мистер Тайт маячил в дверном проеме и пристально следил за мной из-под полей шляпы. Когда я подписал бланк, она сказала: