Джеймс Лоудер - Принц лжи

Он крепче сжал рукоять меча и, чувствуя в руке успокоительную тяжесть оружия, направился к желобу. Задрав голову, он увидел тусклое пятнышко света - солнечного света, догадался перепуганный наемник. Бог Долга продержал его под землей дольше, чем он предполагал.

Упираясь спиной и подошвами в стенки узкого колодца, Гвидион начал с трудом карабкаться наверх. Струйки воды отполировали камень до гладкости, сделав восхождение опасным. Он дважды соскальзывал на несколько футов вниз, но оба раза умудрялся остановить падение. Где-то на середине пути Титаноборец выскользнул из ножен, в последнюю секунду Быстроход успел поймать меч за эфес, прежде чем тот улетел в темноту. Гвидион осторожно вернул клинок в ножны, и перед его мысленным взором промелькнуло разгневанное лицо Торма. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел унять дрожь в коленях и продолжить путь наверх.

Наконец воин выбрался из желоба в расщелину, укрывшую его от великана. После длинного восхождения он очень устал, но предчувствие скорой битвы придало ему сил. Наемник выглянул из каменистой щели и сразу увидел противника.

Трим дремал на утреннем солнышке, привалившись к скале. Несколько ворон скакали по его рукам и ногам, выискивая насекомых в смрадных одеждах великана. Из-под нагрудной пластины выглянула мышка, вызвав среди птиц переполох. Вороны кинулись на грызуна и разбудили Трима голодным карканьем. Великан смахнул с себя ворон, и они взметнулись в небо. Вскоре, однако, громкий храп начал вновь сотрясать тисовые заросли, заглушая журчание реки. Только тогда вороны вернулись и возобновили пиршество.

- Именем бога Торма, встань и сразись со мной!

Великан лениво приоткрыл прозрачные голубые глаза и уставился на человечка, стоящего перед ним. Через секунду он потер лицо мощной рукой и снова посмотрел. К его удивлению, вор оставался на месте.

- Как рыцарь Торма, я считаю своим долгом позволить тебе сдаться, - объявил Гвидион.

Исполин поднялся во весь рост, и наемник чуть было вновь не скрылся в спасительной расщелине. Пришлось ему призвать на помощь давно позабытую смелость. Поначалу душа у него ушла в пятки, но решительность помогла загасить начинающие разгораться угольки паники.

- Мне следует тебя предупредить, - величаво объявил рыцарь, - что я владею Титаноборцем, уничтожающим всех злых великанов. Пока в моей руке этот меч, тебе со мной не справиться. - Он высоко поднял оружие, любуясь игрой солнечных лучей на лезвии клинка.

Трим недоуменно прищурился и потянулся за топором, лежащим у скалы, как поваленное дерево.

- Совсем свихнулся, - пробормотал великан, замахиваясь для удара.

Гвидион увидел, как его рука, сжимавшая меч, упала на землю, и только потом почувствовал удар огромного топора, прорубившего ему плечо. Рука задергалась, пальцы разжались, выпустив длинную почерневшую кость, которую отчаянно сжимали. Не было никакого Титаноборца, не было подарка богов. Тут боль пронзила грудь наемника, и он увидел, что лежит весь окровавленный в снегу,

- Торм, - прошептал Гвидион, прежде чем великан нанес последний, смертоносный удар.

Воздух наполняли взволнованные голоса. Радостные крики, шепот и бормотание, в которых слышались надежда и отчаянная жажда спасения, - все слилось в один сплошной гул, нависший над равниной Фуги. Эта разноголосица обладала какой-то странной силой, которая, благодаря безграничному оптимизму, одновременно успокаивала и волновала. Таковы были молитвы недавно умерших.

- Сильванус, могущественный Отец Дубов! Забери меня к себе в великий круг деревьев - сердце твоего дома в равнине Согласия!

- Мы дети Властелина Утра, рожденные вновь благодаря его неусыпной заботе. Позволь нам, Летандер, подняться на небеса, как солнце на рассвете, и возродить наш дух рядом с тобой!

- О Мистра, богиня Магии, слуга твоей великой церкви робко просит, чтобы ты посвятила его в секреты таинств и наделила частицей волшебной силы, окутывающей весь мир!

В ясном небе над бесконечной снежной равниной вспыхнул свет, предвещая прибытие божьего глашатая. Огромное создание, вырезанное из ониксовой глыбы размером с целый замок, полностью подчинялось своему божественному создателю, служа ему верой и правдой. Марут завис над толпой и внимательно оглядел собравшиеся души глазами, горящими как сапфиры, на круглой неподвижной физиономии. Широкие пластины доспехов, затейливо украшенные золотой чеканкой, не скрывали ни широких плеч глашатая, ни мускулистых рук. От него исходили решительность и сила, за которыми, однако, угадывалась мудрость.

Души, столпившиеся на бесконечной равнине, выжидательно смотрели на глашатая. Тот осенил толпу благословляющим жестом. Стоило ему широко растопырить тупые пальцы, как над темной ладонью засиял голубовато-белый шар. Мягкое свечение постепенно набирало силу и вскоре превратилось в звездный круг, из центра которого заклубилась тонкая струйка красного тумана.

Тени умерших узнали священный символ. Со всех концов равнины послышались крики: «Мистра!»

Из каждой звезды вырвался сноп света, и всю равнину усеяли молнии. Они поражали последователей богини Магии, уничтожая все заботы и волнения, успевшие сковать души твердым панцирем за годы их земной жизни. Слуги Мистры огласили равнину радостными криками. Купаясь в любви и могуществе Повелительницы Волшебства, они широко раскинули руки и поплыли к кругу света. Одна за другой преданные Мистре души превращались в сияющие звезды. Когда все они воспарили над толпой, глашатай закрыл ладонь и исчез.

Оставшиеся на равнине Фуги возобновили свои молитвы в один голос:

- Слышишь, как звенит мой меч, ударяясь о щит! Призываю тебя, о Владыка Битв, и прошу забрать меня в Лимбо и принять в ряды твоего великого войска. Мои победы в твою честь стали легендой, за свою жизнь я прислал на это поле мертвых огромную толпу. Мой верный меч сразил Астолфо с Высокой горы и Фрода Серебряную Бороду. От моей руки пали Магнес, сын Эдрина, и Гема, подлый рыцарь Талоса…

Гвидион Быстроход уставился на закованного в латы человека, который, не переставая молотил своим мечом по треснувшему щиту. Воин выкрикивал имена, которым, казалось, не будет конца, прерываясь только для того, чтобы вознести мольбу к Темпосу: «Забери меня из этого унылого места». Гвидион натыкался и на других последователей бога Войны. Все они вели себя одинаково - хвастались победами и просились в войско бога, чтобы провести вечность в славном беспрерывном бою.