Л.А. Бэнкс - Пробуждение

Потом она закрыла глаза и прикрыла пальцами глубокие царапины, которые остались от его ногтей. Дрожь наподобие той, что сопровождает выход из шока, не поддавалась контролю. Впрочем, Дамали это почти не беспокоило. Не в силах пошевелиться, она наблюдала, как пульверизаторы поливают оружейную святой водой, слышала долетающие откуда-то звуки сигнализации и голоса ребят, такие же далекие... И вдыхала остатки запаха, который остался после Карлоса. Этот запах тянулся за ним невидимой нитью, тянул ее саму. Теперь перед ней стоит та же дилемма... Она не просто чувствовала – она чуяла его, в полном смысле этого слова. Подобно ей самой, он разрывается на части, пытаясь найти выход из тупика. Нет, он не просто разрывается – намного хуже, это настоящая боль. Как будто тебя действительно разрывают на части. Одна боль на двоих... Нет, сначала надо взять себя в руки, а потом начинать разбор полетов.

Боже, о чем можно столько болтать? Если бы они заткнулись, она могла бы его услышать! Дамали никак не могла отдышаться. Ее кожа горела. Ее ладони были все еще прижаты к шее. Его стон, который она проглотила, теперь растекался по стенкам ее живота живым теплом. Он зовет ее, зовет до сих пор. Только бы они все замолчали! Он стоит на другой стороне улицы, куда не доходит свет прожекторов, и едва сдерживается, чтобы не вынести дверь. Она чувствует, как он становится все сильнее. Даже на таком расстоянии она чувствует дрожь желания, которая охватывает его. Она закрыла глаза и сказала ему правду.

Что он даже представить не может, как сильно она сейчас хочет быть с ним. Сейчас.

Ответ последовал немедленно. Фантазия высекала в сознании образы. Они вместе... Дамали замерла. Все как наяву: она могла разглядеть мельчайшие детали. В ней что-то щелкнуло, и вместо того, чтобы оттолкнуть запретный зов, она ответила, разом передав ему все, чего всегда желала для них обоих. Разве ты не знаешь, что это продолжается давно? Что ночь за ночью я почти теряю голову? Она ничего не могла поделать. Обнаженная правда изливалась наружу – тихо, тайно для всех, и его страстный ответ эхом отдавался в мозгу. Если бы я только знал... верь мне, я бы никогда не расстался с тобой. Если бы я знал раньше, я унес бы тебя за пределы света, в свое логово. Только выйди ко мне!

Забыв о царящем вокруг хаосе, она мысленно покинула компаунд и устремилась к нему.

Не делай этого, твердил инстинкт. Не ходи туда, не раскрывайся, чтобы получить ответ. Но она лишь тряхнула головой и открыла себя полностью. Она покусывала его, вдыхала его запах, впивалась губами в его губы, ее ногти снова и снова царапали его кожу. Каждая клеточка ее тела чувствовала его неистовую дрожь. Он заставлял ее воображение рисовать картины в которых они обладали друг другом. Дамали снова оперлась на стену, чтобы удержаться на ногах. Под ее пальцами была лишь грубая поверхность бетонных блоков, но в мыслях она прижималась к нему, целовала его еще крепче, хотела еще большего. Все это твое, малыш... забери меня отсюда, я защищена.

Что-то вонзилось ей в горло – с быстротой ее мыслей, мощное и острое, как бритва. Боли не было, но под закрытыми веками вспыхнули тысячи сверкающих осколков, по всему телу пробежала дрожь, переходящая в конвульсии. Взрыв разочарования заставил ее послать новый ответ. Она дразнила его, она бросала ему вызов. Ее комната, она сама и все, чего она от него хочет... И новый удар. Всю ночь, прошептала ее мысль, пока ты боишься меня больше, чем солнца.

Далекий вой смешался со стоном, который прозвучал в ее голове, огненной волной прокатился по позвоночнику, заставив ее прогнуться в спине, лишив возможности дышать... Мысленно она слышала его крик, который рвался из него словно по собственной воле: она заставляла брать ее сильнее, снова и снова. Она уже не подбирала слова, просто посылала ему мотив экстаза – глубокий, откровенный, неистребимый, просто поток гармоний, брала ноты способами, которые лежали за пределами ее возможностей. Теперь и у него перехватывало дыхание, он умолял ее не останавливаться. Она улыбнулась и открыла ему хладнокровную правду. Я слышу тебя, малыш, ты мне нужен, вот для этого, я очень давно хочу тебя. Она хотела еще что-то объяснить, но поняла, что он не станет слушать.

Он положил ладонь на невидимое бронированное стекло разделяющего их расстояния, она сделала то же самое, подняв ладонь, растопырив пальцы. Между их ладонями взад и вперед курсировала боль. Ощущения были такими острыми, что ей приходилось держаться за стену, чтобы не упасть. Закрытыми глазами она ясно видела, как он стоит в кустах, омытый лунным светом, переполненный энергией – голые плечи, отметина, которую она оставила, бурлящий в крови адреналин. Им нельзя разлучаться, им необходимо снова быть вместе, его грудь вздымается и опускается, дыхание становится все более частым. Он чувствует, как она уходит в себя, чтобы еще сильнее ощутить его, преследовать его. Его бездонные живые глаза говорили ей это, на его лице была та же боль, что и у нее. И был лишь один ответ, который можно было дать. Да. Она в состоянии понять. Надо покончить с этой игрой.

Казалось, она со всей силы ударила его в челюсть – его голова непроизвольно дернулась. Да, он ясно и четко слышал ее ответ. Что? Прекратить игру? А кто из них двоих сейчас играет? Потом он упал на колени в высокую траву. Он уже не звал – он приказывал, почти требовал. Пожалуйста, приди ко мне, выйди сюда, я больше не вынесу... пожалуйста, детка... Его страстный зов утонул в ее сознании, точно теннисный мячик в груде пуха. Она нежно погладила этот шарик и послала назад. Она видела, как вздымается его грудь, жадно втягивая воздух, как вздуваются мышцы, как по вискам струится пот, заставляя его кожу блестеть в лунном свете. Видела, как он простирает к ней руки, как при каждом вздохе судорожно подергивается его кадык. Как можно было дать другой ответ? Его голос не смолкал, мольба о милосердии звучала снова и снова, как рефрен. Не надо, она и так знает об этом!

Дамали... иди ко мне. Прямо сейчас. Я не могу без тебя.

– Я тоже, – ответила она вслух и направилась прямиком к двери. Что бы ни сказали ее стражи, она выйдет. Она должна выйти.

– Выключите свет.

Она услышала свой голос словно со стороны.

И тут что-то сильно встряхнуло ее. Ошарашенная, Дамали огляделась. Марлен крепко держала ее за плечи. Она встретила взгляд исполненных мудрости глаз пожилой Хранительницы, потом рука Марлен коснулась ее покрытого испариной лица и разрушила чары.

Дамали прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Ей необходимо идти к нему, но она сопротивляется его зову... Из глаз полились слезы. Ее друзья неподвижно стояли вокруг – что они могут сказать? Ее цель кажется им такой странной... Нет, ничто не может ее отвлечь. Голос у нее в голове становился громче, в нем появились нотки паники: он чувствует, что она отвлеклась. Детка, не слушай их, это касается только нас. Тебя и меня.