Виталий Гладкий - Окаянный талант

– Подошел к какому-то магазину… название не припоминаю. Там яркая, красиво оформленная витрина. Подошел, остановился. А тут сторож с ружьем. Мы с ним о чем-то говорили, может, спорили, а дальше… Дальше провал памяти. Вот и весь мой сказ. Полностью очнулся только здесь.

– За разговоры с ночными сторожами в СИЗО не сажают, – рассудительно сказал Щегол. – Темнишь ты, паря.

– Честное слово! Почему я должен тебе врать?

– Мало ли почему… А может, я подсадка? Человеку в душу не заглянешь. Знаешь про такие штуки?

– Слыхал… – буркнул Олег.

– Да ты не обижайся. Я ведь по-доброму предупреждаю. Не верь в крытке [49]никому. Сдадут хозяину [50], не успеешь опомниться. И мне тоже не верь. Я человек слабый, прижмут – расколюсь.

– И все равно я понятия не имею, за что меня повязали.

– Не переживай. Скоро расскажут… гы-гы… Доложатся по всей форме. Только смотри зорче, да успевай уворачиваться…

Щегол оказался прав. Утром, сразу после завтрака, дверь камеры отворилась, вошел надзиратель и, больно ткнув резиновой дубинкой под бок Олегу, сказал приказным тоном:

– Поднялся! Руки за спину! Пошел к выходу! Шевелись…

Они вышли в коридор, и снова последовала команда:

– Лицом к стене! Стоять, не двигаться!

Надзиратель привел Олега в кабинет, очень похожий на камеру, только в нем не было коек. Меблировка кабинета была воистину спартанской – стол и два стула; тот, на который усадили художника, был привинчен к полу. Единственное окно было забрано решеткой.

Почти сразу в кабинет (или комнату для допросов) вошел человек в гражданской одежде, сел за стол напротив Олега, и будничным тоном сказал:

– Как это вас угораздило, Олег Ильич? Честно признаюсь, не ожидал от вас такого, не ожидал…

Олег присмотрелся и узнал майора, с которым познакомился в «обезьяннике». На душе стало немного легче. Этому человеку Олег имел полное право задавать вопросы. Но почему майор оказался в городском СИЗО? Или его перевели, повысив в должности, в ГорУВД?

– За что меня?… – спросил Олег.

– Бросьте притворяться. Вам бы сейчас сесть и написать чистосердечное признание. Гляди, суд скостит два-три года. Игры в несознанку не для вас. В вашем деле почти все ясно. За исключением нескольких моментов. И первый из них – где вы взяли пистолет?

– Какой пистолет? О чем вы говорите?

– Вы застрелили ночного сторожа. И были очень пьяны. Так определили медики, сотрудники «Скорой помощи». Анализ крови скоро будет у меня на столе, думаю, он подтвердит предварительные выводы.

– Я… убил… сторожа?! – На последнем слове Олег едва не задохнулся от неожиданного отчаяния.

Нет, такого просто не может быть! У него не было никакого пистолета! Зачем убивать незнакомого парня, который не сделал ему ничего плохого? Да он курицы никогда в жизни не зарезал! А тут – застрелил человека… Бред! Или я сплю?

Олегу захотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться, но здравый смысл, которым он всегда выделялся среди сокурсников, а затем и коллег, вовремя подсказал ему, что майор переел ним настоящий, а не плод воображения, и что обвинения против него не выдуманные.

– Да, Олег Ильич, да. Очень неприятная история. Поверьте, я к вам хорошо отношусь, тем более, что уже знаю, кто вы. Такой талантливый, известный человек – и это непонятное убийство… И главное – все факты налицо.

– Я не убивал, – глухо ответил художник. – У меня никогда не было оружия. Я даже не знаю, как им пользоваться. Не убивал я, клянусь!

– Не впадайте в истерику. Я почему-то уверен, что у вас будут хорошие адвокаты… – При этих словах майор хищно сощурился. – Убийство в состоянии аффекта. А может, самозащита. Это вы и должны мне рассказать – как там у вас все случилось.

– Я не помню… Ничего не помню. Остановился возле витрины магазина, потом подошел сторож, мы с ним о чем-то говорили… И все, провал памяти. Я не мог стрелять, потому что у меня не было пистолета!

– Хорошо, хорошо, сделаем тест на наличие пороха на руках. Следы выстрела остаются почти всегда… если, конечно, вы были не в перчатках.

– Летом?

– Ну, с пьяных глаз и валенки можно обуть в летнюю пору. В милицейской практике и не такие штуки случаются. Недавно одного господина с нетрадиционной ориентацией вечером на центральной площади выловили. Так у него на голое тело была надета норковая шуба, на ногах – туфли на шпильках, а на главной мужской принадлежности, которая ему нужна только для отправления естественных надобностей, был завязан большой яркий бант. К мальчикам приставал. Вот так-то. А вы говорите – лето…

– Вас нельзя переубедить, – с отчаянием сказал Олег. – Вы не верите мне!

– Не нужно меня переубеждать. А верить я обязан только фактам. При всем уважении к вам. Ладно, нам нужен результат. Писать чистосердечное вы отказываетесь… Так? Так. Значит, будем составлять протокол допроса. Чтобы все было по форме. Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, где и кем работаете… и так далее. Не возражаете?

– Нет.

– Может, вы хотите говорить в присутствии адвоката?

Это был намек. Майор не так прост, как кажется. И совсем не факт, что он воспылал благосклонностью к Олегу. Потребовать в данной ситуации адвоката, значит, признать свою вину в убийстве, пусть и не преднамеренном.

Олег уже немного успокоился и начал размышлять более здраво.

– Зачем? – Олег пожал плечами. – Я и при адвокате скажу то же самое. Не убивал я сторожа. У меня нет агрессивности, когда выпью. Это могут подтвердить многие.

– А может, вас подставили?

Олег с недоумением посмотрел на майора и ответил:

– Кто? С какой стати? Я не политик и не большой чиновник, которого хотят подсидеть.

– Но вас нашли в бессознательном состоянии рядом с трупом. Тут есть два варианта: или сторож вас вырубил и вы, теряя сознание, машинально нажали на спусковой крючок, или был еще кто-то. Специалист по инсценировкам. И возможно, истинный убийца. Вот это меня как раз и интересует больше всего.

– Но у меня нет врагов!

– А как насчет завистников и недоброжелателей?

– Не поручусь…

– То-то же. Зависть – страшная штука. Инсценировщика могли нанять.

– И все равно, я не могу представить человека, который так сильно ненавидел бы меня. У меня узкий круг общения, я ни с кем не ссорился…

Тут ему на ум пришла стычка с двумя парнями возле «Олимпа», когда он выручал Маргариту. Может, это их рук дело?

Нет и еще раз нет! Парни, конечно, придурки, но на такую интригу вряд ли способны. Ума не хватит. Да и зачем? Они запросто могли его подстеречь и размазать по асфальту. Такая месть для них была бы вполне логична.

– М-да, странная история, – задумчиво сказал майор и начал готовить письменные принадлежности.

Когда Олег возвратился в камеру, Щегол оживленно беседовал с новеньким (вернее, он болтал без умолку, а новый сокамерник слушал). Это был крепкий малый с наколками и волчьим взглядом, который он постоянно прятал под мохнатыми бровями.