Алия Якубова - Волчьи судьбы

Мы вдвоем, словно сросшиеся сиамские близнецы, подошли к Марго. Та попыталась сильнее вжаться в спинку кресла, но тщетно. Я присела перед ней и положила руки на ее виски, заставляя посмотреть мне в глаза. Девушка вздрогнула, но повиновалась. Глаза, устремившиеся на меня, были полны ужаса, но скоро стали походить на глаза кролика перед удавом.

Но я всего этого не замечала, я вглядывалась в самую глубь. Туда, где отражалась душа. Раньше я думала, что это лишь красивые слова, но нет. Душа, дух, сознание – назовите, как хотите, действительно отражаются, только мы слишком редко замечаем это.

Некоторое время (не больше минуты) ничего не происходило, потом словно что-то щелкнуло. Образовался полный зрительный контакт. Теперь Марго не сможет отвести взгляд, даже если захочет.

Сложно сказать, на что похоже чтение мыслей. Сначала словно идешь по темному коридору, все убыстряясь и убыстряясь, под конец просто летишь со скоростью пушечного ядра – это затягивает память, водоворот мыслей. Главное – не раствориться в нем.

И вот остановка. Хотя нет, мы просто стали двигаться на той же скорости, что и мысли, и, наконец, можно было их различить. Как стереокино. Вокруг действие – а ты стоишь совершенно не при чем.

Мы с Иветтой (я чувствовала ее присутствие за своей спиной) оказались в каком-то доме. Довольно мрачном, хотя сложно сказать, что именно делало его таким. Скорее царящая атмосфера. Я удержалась от того, чтобы не поежиться. В конце концов, видела я места и похуже.

Тем временем дом наполнился голосами. Я увидела Марго. Она как раз вошла в дом. Видимо, вернулась с работы. Ей навстречу вышел мужчина в летах. Сухопарый, с просвечивающей лысиной и невероятно колючим взглядом.

Я видела это лицо среди добытых фотографий. Именно оно-то и показалось мне смутно знакомым, и теперь понятно почему. Родственное сходство с Марго нельзя было не заметить. Это и был ее отец.

Они разговаривали, и этот разговор не мог не заинтересовать:

– Ты сделала, как тебе было велено?

– Да, отец.

– Они ничего не заподозрили?

– Я… я не думаю, – девушка смутилась, а мужчина тотчас насторожился:

– Что такое, Маргарита?

– Но… они… они в общем-то неплохие люди, – сказала и вся сжалась. Не зря. Отец навис над ней, как коршун:

– Они НЕ люди, Маргарита! Они звери, монстры! Подумай, сколько человек поплатилось жизнью за их существование! Твои слова я могу оправдать лишь тем, что ты молода и глупа!

– А если… если я сама стану такой же?

– Ты должна быть тверда в своей вере! Только так можно справиться с проклятьем! Ты должна силой веры справляться собственным пороком!

– Но… но если я не смогу? – голос Марго звучал тихо, едва слышно.

– Ты должна! Иначе… – отец многозначительно хмыкнул. – А сейчас иди к себе. На твоем месте я бы провел ночь в молитвах.

Опустив плечи, девушка побрела вверх по лестнице. А нас закружил поток воспоминаний.

Воспоминания, мысли, чувства. И очень, очень мало светлого и радостного. От некоторых мыслей волосы норовили встать дыбом. Напрашивалось много выводов, которые сама Марго не всегда могла сделать.

Отец Марго с самого детства знал, что за "порок" может скрываться в его дочери. И он всеми силами боролся с ним. Но эти методы борьбы приводили в ужас.

В основном религия… молитвы, посты, самолишение. Будучи сам религиозным фанатиком, он и из дочери хотел вылепить подобное. И это стало адом для маленькой девочки. Но стало еще хуже, когда первые признаки ликантропии все-таки проявились.

Сначала Марго пыталась скрывать свои приступы. Но они, как ей казалось, наступали внезапно, так что долго скрывать не получилось. Может, у нее и вышло бы, попытайся она понять себя, но Марго старалась только заглушить голос зверя.

И вот однажды "приступ" произошел при отце. Это привело его в бешенство и ужас одновременно. Он обвинил Марго в слабости веры, в лени, испорченности. Вся его помощь заключалась в требовании укрепить веру, изгнать бесов.

Он отвел Марго к священнику. Их священнику. Он подтвердил, что девушка, видимо, одержима бесами, которых нужно изгнать.

Изгоняли беса плетью. Потом Марго заперли на три дня для поста и молитв. Стоит ли говорить, что это мало помогло? "Приступы" у Марго случались снова и снова, и снова и снова на ее хрупкие плечи опускалась плеть. Будь на ее месте человек – он бы наверняка не выдержал, умер от ран. Но доставшийся в наследство иммунитет оборотня не позволял этому случиться, излечивая вновь и новь.

Меня поразило, что рука отца Марго ни разу не дрогнула. Он свято верил, что действует во благо дочери, и был готов скорее забить ее до смерти, нежели смириться с тем, кем она собирается стать. У них было очень много общего с отцом Глории.

Но, что возмущало до глубины души, так это реакция самой Марго. Она верила, что с ней поступают справедливо, что так и должно быть. Она не то, чтобы испытывала отвращение к оборотням, как ее отец, скорее она боялась их, боялась стать одной из них.

Вся жизнь ее прошла среди охотников, и они могли научить ее только убивать и ненавидеть. Марго учили, натаскивали с детства. Она научилась рукопашной обороне, стрелять, метать ножи. Но до сих пор не участвовала в вылазках, никого не убивала. Ее отец не без оснований полагал, что в этом случае ничто не сможет сдержать ее зверя.

Но пару раз Марго служила приманкой, а вот сейчас должна была втереться в доверие к вожаку стаи или еще как-то извернуться, но заманить их в ловушку. Сообщить охотникам, когда они будут наиболее уязвимы. Что, собственно, она и сделала.

Так, воспоминание за воспоминанием, мысль за мыслью, я почти опустошила мозг Марго. Наконец решив, что большего она мне не сообщит, я отпустила разум Марго. Мы вернулись в реальность.

Марго так и продолжала сидеть. Взгляд ее был потухший, но она находилась в сознании и понимала, что происходит.

Первой в комнате заговорила Иветта. Бросив на девушку полный жалости и презрения взгляд, она сказала:

– Ты так хотела не стать одной из нас, что стала монстром другого рода.

Марго расплакалась, совсем как маленькая девочка, которую оставили в темном страшном лесу. Но все присутствующие старались ее просто не замечать. Но я все-таки сказала:

– Это не оправдание, но у нее почти не было выбора.

– Да, это не оправдание, – холодно ответила Иветта. – Подумать только! Оборотень в угоду людям убивает своих братьев и сестер! Без какого бы то ни было личного мотива, просто истребление. Методичное и жестокое. Как каких-то домашних вредителей!

– Я… я не знала! – всхлипывала Марго, сжавшись в комочек. – Я… мне все говорили, что оборотни жестокие убийцы!

– Если бы так было – людей бы уже не осталось, – ответила я.