Алия Якубова - Владычица Ночи: Дитя Смерти

– О чем вы?

– Возможно, мне лучше вообще больше не появляться здесь. Исчезнуть из ее жизни, чтобы не причинять боль своими визитами.

– Решать вам, но ведь пройдут годы, Юрана вырастет, проявится ее сила, и ей нужны будут ваши советы, как управляться с ней. Я постараюсь помочь, чем только возможно, но мой род силы несколько иной.

– Вы правы. Я подумаю об этом. А пока прощайте.

И Танат исчез. Королева перевела взгляд на мирно спящую девочку и подумала, какой та кажется хрупкой, они и есть хрупкая. Поэтому с трудом вериться, что Юрана является вместилищем столь огромной силы. Ведь она совсем еще ребенок. И этот ребенок может стать угрозой миру… а может стать избавительницей.

В этот самый миг Менестрес окончательно поняла, что должна достойно воспитать эту крошку, иначе, если Юрана выберет неверную дорогу, ей придется срезать этот юный цветок…

А Юрана спала… спала и даже не догадывалась, как много на нее возложено и какие испытания ожидают.

На следующий день во дворец вернулась Немезис. Вампирша, давняя подруга Менестрес. Они были почти ровесницами и знали друг друга с детства. Правда, в последнее время Немезис много времени проводила в своем поместье – готовилась стать главой клана Гаруда, к которому принадлежала с рожденья.

Правда их отношения чуть охладели с тех пор, как Менестрес взошла на престол, но королева надеялась уладить это, поэтому и вызвала Немезис. А еще потому, что хотела, чтобы вампирша тоже приняла участие в воспитании Юраны. В воспитании именно как девочки. Хотя, возможно, ее воспитаннице это и не будет нужно.

Встреча прошла очень тепло. Менестрес впервые задумалась, что, возможно, ей не хватает подруг. Конечно, у нее с Лорой замечательные отношения, но Лора прежде всего ее птенец, а это во многом определяет линию поведения. К тому же Менестрес прежде всего королева, и, следовательно, не может себе позволить излишне либеральничать. Обладая столь огромной властью, приходится отказываться от некоторых личных радостей.

Менестрес не жаловалась и не собиралась ничего бросать, но порой становилось грустно… Вот она, одна из самых главных причин, по которой вампиры творят себе подобных, творят птенцов – желание убежать от подобной печали, прервать одиночество, обрести близкое существо. Но сейчас Менестрес было не до этого – появилась та, о которой нужно заботиться денно и нощно. Юрана.

Отзываясь на любовь Менестрес, девочка тянулась к вампирше. Юрана была не очень шебутным ребенком и зачастую замыкалась в себе. Сидела тихонечко в уголке, молчала и смотрела куда-то, словно видела недоступные другим миры. И только Менестрес могла вывести ее из этого состояния. Она брала девочку на руки, и они шли в сад.

Как-то само собой так получилось, что вампирша вспомнила все те сказки, которые когда-то рассказывали ей, а ведь тысяча лет прошла, и теперь рассказывала их Юране. Девочка, при всей непоседливости ребенка, всегда слушала очень внимательно. Возможно, дело было в чарующем голосе Менестрес, возможно – в самих сказках, но Юрана ловила каждое слово.

Со временем девочка почти перестала замыкаться в себе, но молчаливость осталась. С самого раннего детства она не любила выставлять чувства напоказ.

А время шло, продолжало неумолимый бег, и нет над ним власти ни у вампиров, ни у Смерти. Оно идет по своим нерушимым законам.

Юрана, как свойственно всем детям, выросла. Прошло больше десяти лет, ей уже исполнилось четырнадцать, но выглядела она младше из-за своего хрупкого телосложения. Но это хрупкость была обманчива, уж Менестрес знала. Сил у Юраны столько же, сколько у рожденного вампиром, т.е. выше среднего человеческого уровня.

Дочь Таната росла очень умненькой девочкой. Она любила учиться, и науки давались ей легко. Любое дело спорилось в ее руках.

Юрана самозабвенно полюбила верховую езду, а в двенадцать впервые взяла в руки меч. До этого она часто присутствовала при тренировках Менестрес, когда та оттачивала свое мастерство с Бамбуром. И королева замечала, как загораются ее глаза.

Поэтому Менестрес решила, что раз есть интерес, то умение владеть оружием будет не лишним. Она сама подарила Юране первый меч – короткий, легкий и тонкий. Как раз для неокрепшей детской руки. К мечу прилагались и два кинжала, которые полагалось носить на поясе и бедре.

Девочка была просто счастлива и с усердием приступила к обучению. Но даже при ее силе Юране приходилось не легко. Были и шишки, и ушибы с синяками, и боль – без этого никак. Но Юрана не сдавалась, проявляя недюжинную силу воли. И постепенно у нее начало получатся, так что в четырнадцать она уже справлялась с обычным мечом. К тому же начала осваивать лук и алебарду. Последнее особенно привлекало ее. Менестрес понимала почему – ведь Юрана обладательница Косы, а она, как вид оружия, ближе всего именно к алебарде.

Что до метафизических сил Юраны – они проспались крайне неохотно. К четырнадцати годам девочка научилась двигать предметы на расстоянии, но не слишком большие, все раны у нее очень быстро заживали, и она могла лечить некоторые повреждения у других, была имунна к вампирским чарам, вот, пожалуй, и все. С одной стороны немало, но с другой – не было той внушающей силы, которую предрекал Танат. И это беспокоило Менестрес.

Если сила не развивается, постепенно нарастая, с рожденья, то значит она пошла по другому пути и будет развиваться скачками. А опыт подсказывал королеве, что первые скачки приходятся на период полового созревания. Значит, это могло случится в любой момент и сильно испугать Юрану.

Конечно, Менестрес старалась подоходчивее объяснить девочке, что ее ожидает. Но трудно объяснить то, что сама толком не знаешь. Ведь неизвестно, какой род силы выпал Юране. Более всего королева опасалась, что девочка случайно призовет Косу, а ее в этот момент не будет рядом, она не сможет ей помочь.

Что до Таната, то он продолжал видеться с дочерью. Эти встречи случались где-то раз в месяц, и Юрана уже совершенно спокойно относилась к их разлукам. Во многом это была заслуга самого Таната. Наперекор собственным чувствам он шаг за шагом отдалялся от Юраны, стараясь сделать это наименее болезненным. И у него получилось. Девочка была рада встречам, ждала их, но между этими встречами жила полной жизнью.

И еще Юрана всем сердцем полюбила Менестрес, и называла ее не иначе, как мамой, хотя и знала, что является приемной дочерью. Поделиться радостью или за утешением Юрана первым делом бежала к королеве. И хоть девочке уже было четырнадцать, она все еще иногда приходила к ней спать. Единственная, кому это позволялось. И, разумеется, Юрана знала, кем является ее приемная мать. Никто в королевстве не скрывал своей истинной сути.