Дафна дю Морье - Самоубийство без всяких причин

Между тем Блэка интересовало, что викарий мог сказать своей дочери. Он подозревал, что разозленный Генри Уорнер продолжал допрос несчастной девочки до тех пор, пока не вызвал лихорадку в ее разуме. Шок, должно быть, оказался настолько сильным, что подействовал на еще хрупкий мозг девочки и мог вызвать в нем пожизненные нарушения. Но полной ясности у него не было. Блэк думал, что, возможно, какие-то важные сведения он сможет найти в Карнлите Однако проблема состояла еще и в том, что он четко не представлял себе, что же он должен найти. Ведь, скорее всего, преподобный Генри Уорнер изменил фамилию дочери.

Карнлит оказался маленьким рыбацким портом на южном побережье. Вполне вероятно, что в последние девятнадцать лет он увеличился в размере, поскольку в нем было три или четыре средних размеров отеля, несколько вилл. Не вызывало сомнения, что теперешнее население городка отдает предпочтение туризму, а не рыболовству.

Семья Блэка, дочь Филлис и еще мальчик, вернулась на мифическую землю, откуда, собственно говоря, они и родом. Блэк недавно женился вторично, и его жена, восемнадцатилетняя девушка, ожидает своего первенца. Когда он наводил справки в отношении частной лечебницы, его мучили сомнения. Но они были напрасны, так как нашлась такая в Карнлите, да еще к тому же специализирующаяся в области акушерства. «Вид на море» – так она называлась. Как раз на краю крутого обрыва, прямо над портом.

Блэк подал машину назад и припарковался к кирпичной стене здания, вышел и направился к центральному входу. Когда на его звонок открылась дверь, он сказал, что хочет видеть сестру-хозяйку. Да-да, речь идет о том, чтобы зарезервировать место будущей роженице.

Его проводили в кабинет сестры-хозяйки. Это была маленькая, полная и веселая женщина, и Блэк уже почувствовал уверенность в том, что она будет настойчиво советовать оставить его воображаемую жену, Перл, – в полете фантазии Блэк так решил назвать ее – на заботливое попечение квалифицированного персонала данного родильного дома.

– А когда вы ожидаете это счастливое событие? – спросила ласково матрона, произнеся это настолько сердечно, что Блэк сразу же почувствовал себя как в домашней обстановке.

– В мае, – ответил он. – Моя жена осталась с тещей, поэтому я совершил это маленькое путешествие один. В этот знаменательный для нас день жена хотела бы быть рядом с морем, и, поскольку мы провели здесь медовый месяц, оба испытываем к этому месту сентиментальную привязанность.

Произнося эти слова, Блэк изобразил, как ему казалось, застенчивую улыбку, характерную для всех потенциальных молодых отцов.

– Прекрасно, просто прекрасно, мистер Блэк, – с хитрецой произнесла хозяйка. – Так сказать, назад, на место преступления, а? – Она искренне рассмеялась. – Однако не все мои пациентки с удовольствием бросают взгляд на недавнее прошлое. Вы даже удивитесь.

Блэк протянул сестре-хозяйке сигарету. Она взяла ее, закурила и с удовольствием выпустила кольцо дыма.

– Я надеюсь, вы не собираетесь развеять мои иллюзии, – произнес он.

– Иллюзии? – громко, с пафосом и нравоучением в голосе сказала матрона. – У нас их здесь очень мало. Они все улетучиваются отсюда в сторону запада, в родильный блок. То, что считается удовольствием, в один миг оборачивается мучительной болью.

Блэк выразил на лице беспокойство за несуществующую Перл.

– Ну ничего, – сказал он, – моя жена довольно отважная женщина, и, я думаю, она не испугается. Я должен сказать, что она значительно моложе меня. Ей только что исполнилось восемнадцать. Это, пожалуй, единственная проблема, которая меня сейчас беспокоит. Как вы полагаете, не слишком ли это рано для женщины?

– Слова «слишком рано» в данном случае неуместны, – произнесла матрона, пуская клубы дыма. – Чем раньше, тем лучше. Кости еще не потеряли подвижность, да физической силы больше, хотя мышцы еще не развиты. Поэтому мне головную боль доставляют именно возрастные роженицы. Приходят, знаете, этак в тридцать пять и изображают, что прибыли на пикник. Но мы их быстро ставим на место. Кстати, ваша жена играет в теннис?

– Совсем не играет.

– Очень хорошо. На прошлой неделе к нам поступила одна девочка, чемпионка Ньюкэя. Ну, у нее и мышцы были! Так вот, пробыла в боксе тридцать шесть часов. Сестра и я были совершенно измотаны к концу родов.

– А что с девочкой?

– О, ничего особенного. Она быстро пришла в себя после того, как мы зашили ее.

– А у вас до этого были пациентки моложе восемнадцати лет? – спросил он.

– Даже еще моложе, – ответила матрона, – в нашей больнице обслуживаются роженицы практически любого возраста, от четырнадцати до сорока пяти. Однако не все они имеют приятные медовые месяцы. Не хотите ли посмотреть некоторых моих детей? Могу показать вам малыша, родившегося всего лишь час назад. Сестра как раз подготавливает его для показа матери.

Блэк как смог ожесточил себя, готовясь к тяжелому испытанию. Если матрона оказалась любезной всего лишь за предложенную сигарету, что же она способна сделать после двух двойных джинов? Он уже знал, что должен пригласить ее на обед. Он прошел с ней почти весь родильный дом, познакомился с одной или двумя будущими мамами, затем видел нескольких матерей, чьи иллюзии наверняка были разбиты, но когда ему показали детей и родильное отделение, он молча, про себя, дал клятву оставаться до конца жизни бездетным.

Блэк зарезервировал комнату для Перл с видом на море, назвал точную дату в мае и даже внес аванс и только после этого пригласил сестру-хозяйку на обед.

– Очень любезно с вашей стороны, – отреагировала она. – Я очень люблю ресторан. «Контрабандист», пожалуй, самый подходящий, небольшой и внешне вроде бы неказист, но бар – лучший в Карнлите.

– Тогда решено, «Контрабандист», – сказал Блэк, и они договорились встретиться в семь вечера.

К половине десятого, после двух двойных джинов, лобстеров и бутылки шаблиса, за которыми последовал бренди, вся трудность для Блэка состояла не в том, чтобы разговорить матрону, но в том, чтобы ограничить ее словоизлияния. Она пустилась в такие дебри акушерства и с такими подробностями, что Блэку попросту стало плохо. Он посоветовал ей написать воспоминания. Матрона сказала, что сделает это обязательно, но уже выйдя на пенсию.

– Не называйте мне конкретных имен, – сказал он, – и не говорите, пожалуйста, что все ваши пациентки – замужние женщины, потому что я вам все равно не поверю.

Матрона улыбнулась и залпом выпила свой первый бренди.

– Я уже говорила вам, что в нашей больнице были всякие, но пусть вас это не пугает. Мы – очень порядочное учреждение.

– Я не из пугливых, – произнес Блэк, – да и моя жена тоже.