Майкл Стэкпол - Зло нарастает

– Ми-ма-йин сменил тело, но не душу, – сказал Монг. Потом его взгляд упал на пистолет Койота. – И я понимаю, какая перемена произошла с тобой, Куй-кан.

– Не сомневаюсь, особенно на фоне Кроули. Вас это тревожит?

– Почему меня должно это тревожить?

– Да, скорее это должно тревожить других, но никак не вас. Я хочу узнать еще одну вещь, если позволите: почему вы называете Кроули "Ми-ма-йин?

– Когда он впервые у нас появился, у него был иной облик, и лишь часть его была теперешним Кроули. Мима-йин означает – "тот, кто не человек". Обычно так называют духов, но в этом случае…

Койот скрестил руки на груди.

– Тогда научите меня тому, чему учили его. Существо, за которым я охочусь, – тоже не человек.

Синклер Мак-Нил улыбнулся стюардессе, которая принесла пепси.

– Вы уверены, мистер Мак-Нил, что не хотите чего-нибудь покрепче? Вы выглядите так, будто у вас был тяжелый день, а между тем сейчас всего лишь восемь часов утра.

– И да и нет, – сказал он, принимая стакан из ее рук. Их пальцы соприкоснулись, и Мак-Нил успел прочитать имя на фартуке:

– Спасибо, Эрика. Боюсь, что для меня новый день еще не наступил, а продолжается старый.

– Я вернусь спросить, не нужно ли вам еще чего-нибудь. – Стюардесса улыбнулась и пошла дальше вдоль салона первого класса "Боинга-787".

Син откинулся в кресле и стал потягивать пепси.

Это просто безумие. У меня нет никаких причин тащиться в Японию ради какого-то психа. – Он поставил стакан на столик. – Но и оставаться в Фениксе тоже глупо.

Его отец, Дариус Мак-Нил, все же исполнил свою угрозу и вышиб сына из «Билдмора». После визита в больницу к Хэлу Гаррету Мак-Нил сделал попытку вернуться домой, но выяснил, что доступ к жилому сектору башни для него закрыт. Он обратился к охране, но в ответ получил только небольшой чемоданчик с личными вещами и сообщение, что все остальное конфисковано в пользу компании "Билдмор".

Один их охранников даже набрался наглости попытаться его раздеть, и Син решил, что это уже слишком.

Когда санитары унесли наглеца, Син двинулся к отцу в кабинет. Секретарша у двери вскочила, но остановить его не посмела.

Дариус Мак-Нил попивал виски в компании еще двух джентльменов. Одного, высокого и худого с огромным уродливым носом и тяжелым подбородком, Син узнал.

Додд, Ватсон Додд. Бухгалтер.

Дариус и Додд возвышались над совсем маленьким человеком; тот, впрочем, казалось, не замечал их преимущества в росте. Когда Син вошел в кабинет, он сжал кулаки. Но тут же разжал их и, склонив голову, ухмыльнулся по-волчьи:

– Гутен абенд, герр Мак-Нил.

– Привет, фашистский пигмей. – Син махнул рукой Додду:

– Вы, ребята, похожи на заговорщиков – наверное, у Додда пропала жена, а твои воины, Генрих, только что разграбили очередную синагогу.

– Так-так, возвращение блудного сына, – протянул Дариус, левой рукой как бы невзначай удерживая Додда на месте. Генрих откинулся на кресле и лизнул коктейль. – Не нужно грубить моим гостям, Синклер.

– Гостям? Отец, я же вижу, тебе противно Их общество! – Син широкими шагами направился к бару.:

– Мы вдвоем сейчас живо их выставим.

Дариус пригладил волосы.

– С этим придется подождать. Я объясняю мистеру Додду обязанности моего вице-президента по безопасности.

– Что?! – Син так посмотрел на Додда, что едва не прожег в нем две дырки. – Это моя работа!

– Была, предатель, – голубые глаза Дариуса вспыхнули. – Две недели назад ты был уволен за то, что исчез без предупреждения, да еще так надолго. Компания не может позволить себе ждать своих сотрудников столько времени. И после этого ты еще пытаешься вмешиваться в мои финансовые отношения с Воинами Арийского Мирового Союза. Убирайся!

Генрих опустил глаза и вздохнул:

– Ты обидел меня, Синклер. Я думал, что мы друзья.

– Я обижу тебя еще больше, змееныш. В следующий раз, когда захочешь убить кого-нибудь, возьми сам пистолет. А я тебе потом руки обломаю! – Син повернулся к отцу:

– Я только что был в больнице у Хэла Гаррета. Он останется жить, но нога скорее всего будет парализована. Пуля повредила нервные окончания. Это все из-за тех денег, которые ты платишь арийцам. – Он повернулся к Додду:

– Когда у тебя появятся дети, не забудь рассказать им, как папочка нанимал людей, чтобы те калечили мирных граждан. Пусть они гордятся тобой.

Дариус покачал головой:

– Простите моего сына, джентльмены. В детстве ему слишком много позволялось.

– Ты назвал меня сыном? Такого обращения я от тебя не слышал лет с десяти. А когда ты меня увольнял, ты вспомнил, что я твой сын? – Он нажал потайную кнопку в баре и получил хрустальный бокал. – Твои «гости», как я вижу, пьют из обычных стаканов.

Дариус снова покачал головой.

– Да, твоя мать тебя очень избаловала.

Син налил в бокал виски.

– Давай, опять вали все на мать, потому что она назвала меня нормальным именем. Господа, вы ведь знакомы с моими братьями Шарпо, Гипо и Думбо?

– Александром, Ксерксом и Тиберием. Не смей унижать их! Они всегда помнили о своем долге перед отцом.

– Зомби. Ходячие машины. – Син со злостью отхлебнул виски. – Ты с самого начала ненавидел меня за то, что я всегда перечил тебе. Как их, ты меня топтать не мог, это уж точно.

– Потому что ты всегда прятался от любых сложностей.

– А победители делают историю, так? – Син поставил бокал на стойку. – Только, боюсь, многие из "малых сих" с тобой не согласятся.

– Как ты можешь так себя вести после всего, что я для тебя сделал? – В голосе отца послышались умоляющие нотки. – Если не ради меня, то хотя бы. -..

– Я мог бы быть счастлив, папа!

– Ты опять о Кристине, – казалось, Дариус сам очень расстроен. – Я же говорил тебе – ей были нужны только мои деньги.

Син покивал, а потом повернулся к Додду:

– Понимаете, джентльмены, я вернулся из колледжа с невестой. Папаша все твердил мне, что она недостаточно для меня хороша и гонится только за его деньгами. Он отправил меня в Лондон по какому-то делу, а когда через месяц я вернулся, Кристи расторгла нашу помолвку. И догадайтесь почему? Да потому что мой милый папочка сам ее трахал.

– Я только подтвердил тот факт, что ей были нужны мои деньги.

– Да и продолжал подтверждать это еще в течение трех лет. – Син стукнул себя кулаком по коленке. – Помните, Додд, чем рискуете, если мой отец вдруг скажет, что у вас плохая жена.

– Ты закончил? – рассмеялся Дариус.

– Нет, папа, мы, закончили. Ты сволочь, сволочью был и сволочью умрешь. Я пришел только забрать мои вещи. Больше мне от тебя ничего не нужно.

– И ничего не получишь. – Дариус повелительно указал на дверь. – У тебя нет больше отца.

– Никогда и не было, – бросил Син.