Майкл Стэкпол - Зло торжествует

По выражению лица Пигмалиона я понял, что безмерная красота башни очаровала его. Он смотрел на нее, как смотрит мужчина на женщину своей мечты, явившуюся ему, и только ему. Башня была его связью с Землей, ключом к обладанию властью над родным миром, а мы обеспечили его источником питания, достаточно мощным, чтобы он мог перебросить туда столько войск, сколько пожелает. Мы внесли последний штрих, необходимый для воплощения в жизнь его грандиозного замысла.

Пигмалион пожирал башню голодными глазами, медленно скользя взглядом от верхушки до основания, потом вдруг заметил две золотистые нити, бегущие от основания к нашей группке. Он уставился на провода, словно на горящий фитиль, ведущий к пороховой бочке. Зачарованное выражение на его лице сменилось выражением ужаса, и впервые в жизни я увидел страх в глазах Темного Властелина.

– Что вы наделали?! – завопил он, понимая, что уже ничего не успеет сделать.

От круга кабеля, выложенного «Апачи», в небо взметнулась стена золотистого света. Она достигла небесного купола и слилась с ним в единое золотистое целое. Небо внутри цилиндра прогнулось, словно мембрана, на которую, бросили камень, но светящаяся оболочка выдержала напор и вернулась в прежнее положение, затем снова прогнулась, но уже сильнее.

Выдержала она и второй натиск, но на этот раз я почувствовал, как протоизмерение содрогнулось от свистящего стона. Я посмотрел на Пигмалиона и увидел, что он скорчился от напряжения, словно пытался своей болью и сосредоточенностью укрепить защитную оболочку собственного святилища. На его лице появилась гримаса, сменившаяся ухмылкой, и я ощутил его торжество, но и то, и другое скоропостижно скончалось.

Во время третьего приступа защитная сфера измерения не прошла испытания на упругость и раскололась. Небо в центре цилиндра треснуло, словно скорлупа, и его кусочки упали внутрь. В падении они прилипли к стенам цилиндра, и золотистое сияние стало ярче – межпространственные врата всосали энергию, которую Пигмалион использовал для укрепления своего владения. Еще один кусок упал внутрь, потом два других исчезли в черной бездне за трещиной.

НЕТ! Мысленный крик ужаса пробрал меня до глубины души и внушил почти жалость к маленькому человечку, парящему надо мной. На мгновение – страшное, болезненное, кровоточащее мгновение – Пигмалион вспомнил, что значит быть человеком в присутствии одного из самых могущественных Темных Властелинов во Вселенной. Это воспоминание нарушило его сосредоточенность, и в то же мгновение верхний сегмент сферы отвалился, словно верхушка черепа под пилой патологоанатома.

Скрипичник, похожий на разъяренного паука, протиснулся в измерение Пигмалиона. Он приземлился в круг межпространственных врат и вызвал землетрясение. Почва вздыбилась, сбивая с ног всех, включая тех воинов Пигмалиона, которых не раздавили лапы Скрипичника. Ударная волна поразила даже Пигмалиона и отбросила его назад.

Воины Пигмалиона поднялись и атаковали Скрипичника. Они карабкались по его ногам, словно по внешним стенам небоскреба. Темный Властелин, едва ли сознававший, что подвергся нападению, потряс нижними конечностями, как кошка, намочившая лапку; воины Пигмалиона разлетелись в разные стороны и погибли, врезавшись в здания, которые недавно были их жилищами.

Когда я увидел воинов на желто-зеленом экзоскелете Скрипичника, они показались мне тлей на фоне стебля розы. Хотя я уже дважды видел своего бывшего господина – один раз в Фениксе, когда он пытался войти в межпространственные врата, другой раз – в измерении, где он дал нам Вету, – у меня никогда не было эталона, чтобы представить себе его истинные размеры. Он сбил в Фениксе вертолет, но так и не протиснулся в город весь целиком. Теперь я обнаружил, что приуменьшал в воображении его размеры. Каждая его нога была способна раздавить небольшой жилой квартал, а в лежачем положении он запросто мог бы служить мостом через двухмильную брешь, отделяющую Центр от башни "Лорики".

Каждым своим шагом сотрясая маленький мир, Скрипичник подошел к границе межпространственных врат и переступил ее.

– Ты преуз-з-зпел, моя забава. Я пришел.

Я поднялся на ноги и задрал голову, чтобы увидеть его всего. При этом я едва не вывихнул себе шею.

– Твоя очередь.

Огромный Темный Властелин вытянул переднюю конечность, выдвинул ее, словно телескоп, вперед и раскрыл трехпалую ладонь. Пигмалион по сравнению с ним выглядел мошкой, не больше комара, и оказался таким же вертким. Он взметнулся вверх и проскользнул у Скрипичника между пальцами, которые сомкнулись с громовым хлопком.

Скрипичник щелкнул жвалами и, повернув голову, проследил взглядом за убегающим к черному городу Пигмалионом. Гигантская туша развернулась быстро и невероятно грациозно для своей массы, потом поднялась на две задние ноги и с силой грохнула по земле передней парой.

Здания в городе задрожали и начали рушиться, словно карточные домики. Плита падала за плитой, крыши рушились по всему городу. Пыль, поднявшаяся в воздух, закружилась в водовороте:, когда сейсмическая волна смела город с поверхности земли. Дома падали, словно сложенные из Костяшек домино, и тут же покрывались толстым черным слоем пыли.

Скрипичник ринулся к городу, и тут я заметил, как что-то шевелится в пыли. Оно на глазах выросло ввысь и вширь и ударило черной стеклянной конечностью Скрипичника в торс. Удар пришелся высоко и оказался достаточно сильным, чтобы Скрипичник качнулся назад. Он споткнулся, и две его задние ноги подогнулись, словно ноги пораженного ударом боксера. Его брюхо коснулось земли, и на миг он оказался беззащитным.

Несмотря на все свое могущество, Скрипичник никоим образом не был неуязвимым, особенно в убежище другого Темного Властелина.

Пигмалион знал это, его особенности и специфические законы; это дало ему преимущество, благодаря которому он мог избавиться от Скрипичника. Стремительный, точный, решительный удар мог бы принести Пигмалиону победу.

Однако человеческая природа Пигмалиона оказалась его слабым местом. Не поддайся Пигмалион тщеславию, он уничтожил бы своего бывшего господина. Но он не сумел устоять против искушения устроить сценический эффект и, создавая свое оружие, позаботился, чтобы оно возникло из черного облака пыли, окутывающего руины его столицы. Подобным же образом Пигмалион не смог отказаться от возможности насладиться зрелищем унижения и мучений своего бывшего хозяина, побежденного в битве.

Оружие, которое он создал, действительно было великолепным и отлично годилось для его цели.

Используя обломки обсидиана, оставшиеся от его. города, Пигмалион создал еще одного гомункулуса.