Михаил Успенский - Дорогой товарищ король

С тех пор король окаменел

И с грамотой в руках

Обходит свой земной удел,

Врагам внушая страх.

- Нормальная песня, - похвалил Деряба, когда эхо старческого козлетона затерялось в скалах. - Типа Розенбаума.

- С чужого голоса старичок поет, - заметил Шмурло. - И содержание типично аполитичное. Ты, дед, с такими песнями, видно, давно нары не давил. А у нас ведь строго на спецзонах, в больничке не прокантуешься...

Стало слышно, как старичок закипает. - Кончай, полкан, - строго сказал Деряба. - Не цепляйся к ветерану. Ты же, отец, обещал спеть, как наш товарищ Востромырдин в чудовище перекинулся, я так понял...

- А я разве не спел? - искренне изумился старый молодой барон Сараторский.

- И близко не было.

- Странно, - сказал старичок. - А! Я, должно быть, еще полтораста куплетов пропустил, это бывает. А король наш, точно, решением Магического Пятиугольника был превращен в гигантского огригата и охраняет в этом ущелье один из проходов в Мир. Так что вам туда ходить не советую.

После чего бард и менестрель самым сердечным образом распрощался с новыми приятелями и со старым знакомым, споро собрал дорожный мешок, пересчитал выручку за концерт и бодро потопал в гору, напевая нечто лирическое.

Деряба обвел взглядом спутников.

- Ну что, рискнем?

Маркграф пожал плечами:

- Огригат славен тем, что уничтожает все живое...

- Вот ты первым и пойдешь, - постановил капитан.

...Ущелью, казалось, конца не будет, и тропа все время уходила вниз. Всякая растительность пропала, лошадям было негде травинку перехватить. Камешки из-под копыт беззвучно падали в бездну. Маркграф то и дело озирался с запоздалым намерением дезертировать. Деряба подбадривал его цитатами из боевых и дисциплинарных уставов. Над головами то и дело пролетали скверные существа. Полоска неба над головами становилась все уже.

- Вот он... - прошептал наконец Миканор.

Бывший первый секретарь Краснодольского крайкома и бывший король плавал в обширном водоеме на дне ущелья. Длиной он был метров сорок. Шмурло попробовал пересчитать щупальца и сбился. Та же история повторилась и с глазами. Глаза были повсюду, даже на хвосте. Кони заржали. Шмурло сложил ладони рупором.

- Виктор Панкратович! - Полковник перекричал ржание. - Ты нас узнаешь? Мы тебе привет от Анжелы Титовны привезли!

Упоминание о законной супруге привело монстра в бешенство. Он жутко заколотил хвостом по воде и выбросил в сторону кричавшего все ближайшие щупальца. Но не достал.

Странники поспешно отступили на солидное расстояние.

- По-хорошему не понимает, будем кончать, - сурово решил судьбу крупного руководителя Деряба.

- Ему бы, по совести, девушку в жертву принести, - сказал маркграф и вздохнул: девушка самому бы сгодилась.

- Поднимемся наверх и камнями забьем, - продолжал развивать военную науку Деряба.

- Правильно, устроим обвал и проход сами себе засыплем - ну ты додумался! - сказал полковник, а маркграф согласно кивнул.

Потом обмозговали идею отравить чудовище чем-нибудь, но никакого яда, кроме сволочной сущности маркграфа, под рукой не оказалось, а маркграф дорогу знает... Да и привыкли уже к нему как-то...

Деряба то и дело выглядывал из-за утеса, проверяя политико-моральное состояние гада. Гад хватал совершенно несъедобные камни и бревна щупальцами и отправлял в пасть. Странники тоже от нечего делать доели последний припас. Миканор и Шмурло прикорнули спина к спине, капитан же продолжал наблюдения. В конце концов монстр прекратил всякую активную деятельность и стал колода колодой.

И вот когда Деряба потерял уже всякую надежду и твердо решил вернуться назад, чтобы поднять какое-нибудь национально-освободительное движение, с головой гада что-то произошло. Самый здоровенный глаз на темечке с булькающим звуком поднялся вверх, как танковый люк. Из люка показался сильно обросший человек в каком-то тряпье. Человек подошел к самому краю туши и справил малую нужду.

Деряба бесшумно, таясь в глубокой тени, проскользнул вдоль берега поближе. Косматый спрыгнул в воду - там ему было по колено - и выбрел на сушу, после чего стал выполнять целый комплекс физических упражнений, считая самому себе вслух.

Выпрямиться после очередного приседания он не успел - капитан прыгнул ему на спину и поверг.

- Ты-то нам, гад, и нужен! - воскликнул Деряба, отвыкший от субординации до последней степени, поскольку поверженный, несмотря на бороду, оказался Виктором Панкратовичем Востромырдиным. На шум прибежали остальные. Виктор Панкратович узнал земляков и пришел в неописуемый ужас, восторг и замешательство, отчего и закричал по-болгарски:

- Добре дошли, братушки!

Но, вглядевшись в суровые лица, чисто выбритые зубом голяка, добавил шепотом:

- Нихт шиссен! Их бин дойче...

Тут он сообразил, что это не просто земляки, а как раз люди, отвечавшие в свое время за его охрану, и прибыли они не просто так.

- Здравствуйте, Степан Егорович и Альберт Петрович. Я всегда знал, что Родина меня не оставит. Я буду ходатайствовать о досрочном присвоении вам очередных воинских званий... Да что званий! По Герою схлопочете!

Будущие Герои хранили жестокое молчание.

- В древних исторических хрониках зафиксировано мое безупречное поведение на высоком посту, доверенном мне партией и правительством... Вот, поглядите!

С этими словами бывший легендарный король вытащил из лохмотьев партийный билет. Шмурло резко выхватил документ из рук бывшего подопечного и подошел к его изучению самым внимательным образом.

- Нехорошо получается, Виктор Панкратович, - сказал он, последовательно изучив каждую страницу. - Уплата членских взносов в особо крупных размерах - за это у нас по головке не погладят...

- Не пойду! - заголосил вдруг Востромырдин. - Вот тут, на месте, расстреливайте, убивайте - не пойду!

- И в самом деле, - встрял маркграф. - Зачем это мы его с собой потащим? Чтобы от нас девушки шарахались?

- Хватит звенеть! - распорядился Деряба. - Виктор Панкратович, чем же ты в этой глуши кормишься?

Востромырдин смутился, хотя глаза его вспыхнули хищным блеском и тотчас же погасли.

- Да так... Питаемся помаленьку...

- Вот и накормил бы земляков.

...Внутри огригата было и темновато, и сыровато, но вполне уютно. Некоторые внутренние органы чудовища Виктор Панкратович приспособил в качестве мебели - неприятно, конечно, да зато мягко. А какой стол он накрыл нежданным гостям! («Дураку понятно - взятки берет, - определил Шмурло. - Потому что место удобное».)

Деряба не понял и спросил:

- Тебе что, и сюда пайку привозят?

Вместо ответа Востромырдин махнул неопределенно рукой. Он уже сообразил, что полковник и капитан здесь не при исполнении. А когда ему представили маркграфа, даже обрадовался: