Сергей Мусаниф - Подземная Канцелярия

В магазине я бывал не слишком часто, всецело полагаясь на двух помощников, а сам занимался закупками товара, посещал аукционы, совершал визиты в древние родовые гнезда и тому подобное. Сегодня, или теперь уже правильнее говорить вчера, так как полночь давно миновала, был как раз один из тех редких дней, что я проводил в магазине, проверяя отчетность и приводя в порядок документацию.

Около полудня в кабинет зашел Александр и сказал, что какой-то важный клиент хочет поговорить с директором магазина. Я немного удивился, поскольку обычно дела с клиентурой решались без моего участия, но все же пригласил того зайти.

Это был лысый толстяк в отутюженном костюме и маленьких темных очках. Его лысина произвела на меня неизгладимое впечатление. В книгах можно часто встретить фразу «сиял, как бильярдный шар», но только сегодня я понял, что это означает. Его голова была ровной, просто идеально круглой формы, на ней не росло ни единого волоска, и, похоже, он смазывал чем-то лысину для достижения равномерного блеска.

– Чем могу помочь? – спросил я, когда мы поздоровались и я усадил его в кожаное и вполне современное кресло.

Я не слишком привязан к «славным старым денькам», чтобы и свой кабинет обставлять в средневековом стиле. Единственное напоминание о профессии владельца кабинета висело за моей спиной.

– Меня интересует оружие, – сказал он, поправляя очки и вытирая пот со лба. – Видите ли, я коллекционирую антикварное оружие.

– Достойное увлечение, – солгал я.

Сам я не видел смысла в коллекционировании чего-либо вообще, а уж тем более в собирании древнего железа, которое сейчас никто просто не сумеет пустить в ход.

Не понимаю, почему он не мог обратиться со своим вопросом к обычному продавцу, коих я держал на зарплате в количестве двух штук. Я уже успел сделать наблюдение, что некоторые личности, а в современной России таких хоть пруд пруди, предпочитают иметь дело только с первыми лицами, сколь бы незначительным их дело ни было. Какой-то идиот когда-то давно заметил, что клиент всегда прав, и с тех пор все продавцы почему-то продолжают следовать его порочному примеру.

В следующие полчаса я предложил любителю средневековых железок мушкет середины восемнадцатого столетия, превосходную пару дуэльных пистолетов начала девятнадцатого, хороший набор шпаг, пару сабель времен Гражданской войны, ятаган янычара и арбалет, который вполне мог бы принадлежать самому Робин Гуду, если бы тот существовал на самом деле, а не только в старых английских балладах и фильмах с участием Бориса Хмельницкого и Кевина Костнера. Толстяк на все мои предложения отрицательно мотал головой, потом заявил, что его интересуют мечи, но тут же отверг предложенную мной дай-катану четырнадцатого века, стоившую, на наши деньги примерно как два шестисотых «мерседеса» со всеми таможенными пошлинами.

Тут беспокойно блуждающий взгляд толстяка остановился на точке за моим столом и остался прикованным к ней надолго.

– Что это? – спросил клиент.

– Меч, – сказал я.

– Можно посмотреть поближе?

– Можно, – сказал я, и он подошел к стене. – Если пообещаете, что не будете трогать его руками.

Меч производил впечатление. Его рукоятка была выполнена в виде раскрывшего пасть дракона, причем изображена зверюга была классно, ее крылья служили эфесом, а хвост твари плавно перетекал в само лезвие. Никакой позолоты, никаких инкрустаций из драгоценных камней, уродующих вид настоящего оружия и совершенно бесполезных в бою. Это был рабочий инструмент, побывавший не в одной сече, и он был произведен на свет великим мастером. Он был стильный.

На серебристом лезвии меча не было латинских надписей и начертанных девизов, как не было вензелей и рун. Зато лезвие производило впечатление настолько острого, что не только способно было рубить лунный свет, как это часто говорится во всяких мелодраматических женских романах, но вполне могло бы скреститься с косой самой Смерти.

– Вещь, – сказал толстяк.

– Вещь, – согласился я.

– Какой это век?

– Двенадцатый.

– Не подделка?

– Исключено.

– А ножны к нему есть?

– Ножен нет, – сказал я. – Мастер не успел их закончить перед своей смертью, а ни один из последующих владельцев меча так и не смог найти такому красавцу подходящего экземпляра.

– Могу поверить, – сказал он. – Сколько?

– Нисколько, – сказал я. – Он не продается.

– Да бросьте вы, – сказал толстяк. – В наше время продается абсолютно все.

– Но не этот меч.

– Я дам вам хорошую цену, – заявил толстяк, не отходя от стены. – Да что там говорить, я дам вам любую цену, какую бы вы ни попросили, но он должен принадлежать мне.

Чтобы ты повесил его над камином и хвастал перед своими друзьями очередной диковинкой? Черта с два.

– Извините, – сказал я, – но этот меч не продается. И во избежание всяческих недоразумений, которые могут возникнуть между нами в будущем, хочу вас предупредить, что стекло, которым он накрыт, пуленепробиваемо. Даже более того, это специальный сплав, способный в случае необходимости выдержать прямое попадание из гранатомета, а мой кабинет, когда я из него выхожу, по надежности сравним только с банковским сейфом.

– Ну что ж, – сказал он, – на тот случай, если вы передумаете, я оставлю вам свой номер телефона.

Он протянул мне клочок бумаги. Ни имени владельца, ни профессии, ни адреса на бумаге не было. Просто номер мобильного телефона с федеральным доступом. Телефон наверняка зарегистрирован на какого-нибудь бомжа, так что установить личность человека, берущего трубку, практически невозможно.

– До свидания, – сказал я и бросил бумажку в ящик стола.

Не подумайте, что я сомневался в своем решении, просто отправлять ее в мусорную корзину в присутствии посетителя было бы невежливо.

– До свидания, – сказал он уже с порога и на прощание сделал жест большим пальцем правой руки, словно перерезал себе горло. И улыбнулся.

Когда дверь за ним закрылась, я ощутил внутренний порыв броситься за ним и добиться правды об истинной цели его визита, если понадобится, эту самую правду у него вырвать, но я сей порыв подавил, списав его на перенапряженные нервы и общее утомление. День – не лучшее время для вампира.

Вечером у подъезда меня ждал киллер. Завтра надо будет забрать меч из кабинета и спрятать куда-нибудь подальше. Не то чтобы я беспокоился за его сохранность, но, если заинтересованные в нем личности предпримут попытку завладеть им и проникнут в магазин, могут пострадать мои помощники.

Меч для меня представлял куда большую ценность, нежели обычная антикварная вещь. Один из лучших оружейников своего (и моего) времени выковал его по моему заказу. Он действительно не успел сделать ножны, и я действительно так и не нашел для меча ничего подходящего. Но насчет других владельцев я врал, кроме меня самого, этим мечом никто не пользовался.