Сергей Мусаниф - Подземная Канцелярия

К моменту второго явления Александра на сцену недавних боевых действий толпа явно уменьшилась. Медики увезли трупы, милицейские эвакуаторы оттащили на свалки металлолома останки машин, эксперты-криминалисты сфотографировали все окрестности, баллистики подобрали все гильзы, телевизионщики отсняли свои сногсшибательные репортажи и умчались искать другие сенсации.

На месте происшествия остались только люди, которые жили в этом дворе. И они явно не собирались расходиться, рассказывая вновь прибывшим подробности перестрелки, обсуждая и споря, приводя какие-то свои доводы и разбивая чужие в пух и прах. Основной версией здесь, как и в милиции, была бандитская разборка.

Александр снова достал свое липовое удостоверение и с молчаливой тенью Нукзара за спиной начал обходить жильцов дома. Уже очень скоро он выяснил, зачем вампир возвращался и кого он искал в вестибюле.

Девушка. Красивая девушка, их часто видели вместе, ее часто видели здесь одну. Она жила с ним. Александр предположил, что девушка тоже вампир.

Установить ее личность было просто. Проще некуда. Александр обратился к консьержу, который обязан был записывать данные всех посетителей, и выяснил, что девушку звали Ольга Ивановна Воронцова, работала она журналисткой на столичном телеканале, и так далее, и тому подобное. Два звонка по сотовому, и Александр знал ее адрес.

Он поставил в известность отца Доминика, и они с Нукзаром двинули по адресу. Шансов на то, что вампирша окажется дома, было не очень много, но Александр привык отрабатывать все версии до конца.

К его удивлению, она оказалась дома. Она очень легко, без лишних вопросов открыла дверь, даже не спрашивая, кто к ней пришел, и впустила в квартиру двоих мужиков, вооруженных автоматическими пистолетами и какими-то странными деревянными пиками, мужиков, от которых за километр пахло страхом и смертью.

Она не была вампиршей. Александр ожидал жаркой схватки, перевернутой мебели, диких криков, размахивания когтями и всех прочих атрибутов битвы с вампиром женского рода, но девушка вырубилась после первого же удара в лицо.

Охотники обыскали квартиру. Обычная московская двушка, смежные комнаты, совмещенный санузел, тесная кухонька. Мебель не самая дешевая, но и не очень дорогая. Одежка подобрана со вкусом, но явно не в лучших бутиках города. Вампирши так не живут.

Александр связался с отцом Домиником и изложил все подробности. Отец Доминик внимательно выслушал, а потом передал по телефону инструкции. Блудницу, которую вампир еще не успел сделать бессмертной, следовало обезвредить, а в квартире оставить засаду на случай, если вампир придет за своей подругой. Судя по тому, что вурдалак, загнанный в цейтнот на автостоянке возле собственного дома, терял драгоценные минуты, пытаясь найти ее, он должен был хотя бы позвонить. Ему следовало назначить встречу.

Александр не думал, что бессмертный на эту встречу явится, но он подчинялся приказам, и они остались в квартире.

Когда телефон зазвонил, он снял трубку.

Мне хотелось утопить город в крови. Мне хотелось убивать и пить кровь, разрывать тела на части, отрывать головы и насаживать их на колья. Мне хотелось разрушать.

В последний раз такое состояние у меня было давно. Столетие назад в небольшом провинциальном французском городке некий верный последователь Ван Хельсинга выследил одного моего старого друга и загнал ему в грудь осиновый кол, потом отрезал голову, набил рот чесноком и сжег тело. Я узнал об этом только через неделю.

Нас было трое, и ярость кипела в нас. Ночью мы ворвались в городок и… Словом, мало кому посчастливилось уцелеть в той пляске смерти.

Мой друг никого не убивал в этом городке. Просто кому-то он показался подозрительным, кто-то видел зловещий, как ему привиделось, блеск в его глазах, кто-то заметил, что он не прикасается к серебру и не любит бывать на солнце. На основании этих улик город вынес моему другу смертный приговор, подписав тем самым приговор самому себе.

Времени у меня было мало. По счастью, «линкольн» Эдика оказался настоящим передвижным арсеналом о четырех колесах. Я нашел дробовик под полкой багажника и три автоматических пистолета под сиденьями. Пистолеты я рассовал за поясом, дробовик положил рядом с собой, вынул из багажника и упрятал под заднее сиденье свой меч. Когда «линкольн» выезжал из леса на проселочную дорогу, я был готов ко всему.

На трассе американский монстр выжимал около двухсот километров в час, оставляя за собой возмущенные крики и резкие гудки «подрезанных» мною водителей. Притаившийся в засаде сотрудник ДПС с радаром махнул было своим жезлом, но, когда я направил на него пучок своей ярости, почему-то предпочел ретироваться обратно в кусты и поискать более доступную добычу. В город я тоже въехал без проблем, только скорость пришлось сбросить. Я со своей агрессивной манерой вождения не вписывался в размеренный поток столичных жителей.

Скверик, в котором мне назначили встречу, я знал. Я не любитель подобной романтики, уже много лет как не любитель, но признаюсь, что совершил с Ольгой там несколько прогулок, дыша свежим ночным воздухом и наслаждаясь ощущением тьмы. Днем там должно быть полно детей и пенсионеров. По идее, охотникам они должны мешать. Но тех, кто назначил мне встречу, это не заботило, стало быть, не должно волновать и меня.

За десять минут до назначенного срока я припарковал автомобиль в неположенном месте, спрятал свой арсенал под доставшийся мне в наследство от Эдика плащ и пошел навстречу своей судьбе.

Детишек было необычно мало. То ли жаркая пора заставила родителей увезти своих отпрысков на дачи и в деревни или отправить в летние лагеря, то ли каким-то шестым чувством они поняли, что сегодня на свое излюбленное место для игр лучше не соваться. Пенсионеры… Читающие газеты старички и вяжущие на скамейках старушки являются неотъемлемым атрибутом любого скверика или аллеи, но сегодня и их было вдвое меньше обычного. Наверное, тоже что-то почувствовали.

Посреди сквера, возле статуи то ли малоизвестному поэту, то ли известному космонавту, стояли двое мужчин, так же идеально вписывающиеся в атмосферу прекрасного летнего денька, как и ваш покорный слуга. Они были в темных длинных плащах, на лицах написана мрачная решимость и… вера. Ватиканские боевики.

Один был постарше, чуть ниже ростом, чем его напарник, смуглый, с итальянскими чертами лица. Я опознал в нем отца Доминика. Его напарник был типичным славянином, волосы светлые, фигура атлетическая, военная выправка. Плащ висел на его фигуре неправильно, скрывая оружие, по размерам не предназначенное для того, чтобы быть скрытым плащом. Да и я со своими дробовиком и мечом едва ли выглядел лучше.