Терри Пратчетт - Движущиеся картинки

— А откуда ты знаешь, что силы именно черные? — убитым голосом осведомился Виктор.

— Рассуди сам, — сказал Гаспод. — Что можно держать в заточении глубоко внутри холма, в пещере за большими дверями? Уж никак не дешевую рабочую силу, которая будет тебе по ночам посуду мыть. Никто не говорит, — великодушно признал он, — что она делает это сознательно. Может, они взяли и подчинили ее себе, а судя по тому, как она любит кошек, подчинить ее нетрудно, и сделали из нее орудие своих темных происков.

— Ты иногда заговариваешься, — заметил Виктор, отнюдь не уверенный, так ли это на самом деле.

— Спроси ее сам, — надменно проговорил пес.

— А вот и спрошу!

— Давай, спроси!

«А и верно, как ее спросишь? — задумался Виктор, пока они с Гасподом выбрались на солнце. — Простите, госпожа, но мой пес говорит, будто… Не годится! Джинджер, я понимаю, что тебе надо дышать свежим воздухом… Нет! Слушай, Джинджи, моя псина тут гуляла и… М-да…»

Не исключено, что ему следует просто начать разговор и незаметно подвести к обсуждению всяких чудищ, населяющих Антимиры…

Впрочем, разговор откладывался — судя по тем воплям, что доносились из студии.

Страсти кипели вокруг третьей главной роли в «Поднятых ураганом». Виктор, конечно, должен был стать неотразимым и немного растленным героем, Джинджер могла считать себя единственной претенденткой на роль его партнерши. А вот подыскать исполнителя второй мужской роли, персонажа скучного и добропорядочного, оказалось совсем не просто.

Виктору прежде никогда не приходилось видеть, как люди в припадке ярости топают ногами. Он был склонен думать, что такое бывает только в книжках. Но Джинджер это делала в жизни.

— А потому, — кричала она, — что я сама тогда буду выглядеть посмешищем!

Солл походил на громоотвод в час испытаний. Он отчаянно размахивал руками.

— Но он просто создан для этой роли! — восклицал Солл. — Здесь необходим характер твердый, стойкий…

— Твердый, стойкий? Тогда в самый раз! — вскричала Джинджер. — Закуйте его в латы, наклейте ему усы, но он все равно останется камнем!

Тут над ними обозначились довольно внятные очертания Утеса. Послышалось столь же веское откашливание.

— Одну минуточку, — сказал тролль, — надеюсь, это было сказано не в буквальном смысле?

Теперь пришел черед Джинджер взмахнуть руками.

— К троллям как таковым я отношусь очень хорошо, — пояснила она. — В особенности когда тролль остается троллем. Но я не могу целоваться с, э-э, булыжником и притворяться, будто испытываю к нему самые трепетные чувства.

— Послушай-ка, — голос Утеса резко взвинтился вверх, как мяч, запущенный в небеса. — Значит, по-твоему, пока тролль людям головы проламывает, это — порядок, пусть снимается, но чувства у тролля? Нет, такого не может быть! Чувства ведь могут быть только у мягкотелых людишек.

— Она этого не говорила! — в отчаянии заорал Солл. — Она не…

— Ударь меня ножом — разве из меня не польется кровь? — призвал Утес.

— Нет, не польется, — ответил Солл, — но это не значит…

— Вот именно, не польется! Но могла бы политься, могла! Если бы у меня в организме была кровь, я бы вам тут весь павильон залил.

— Есть и другая проблема, — проговорил какой-то гном, щипая Солла за колено. — В сценарии говорится, что девушка является владелицей рудников, на которых трудятся веселые, всем довольные, распевающие песни гномы. Это так?

— Ну, допустим, — проговорил Солл, временно откладывая решение первой проблемы. — И что дальше?

— В этом есть какой-то навязчивый стереотип, — поморщился гном. — Понимаете? То есть если гном — значит, обязательно рудокоп.

Я не понимаю, почему мы всегда должны играть в картинках одних и тех же героев.

— Потому, что в большинстве своем гномы работают в рудниках, — убитым голосом произнес Солл.

— Да, но это не значит, что они от этого в восторге, — включился в беседу второй гном. — И уж тем более они не поют всю смену напролет.

— Вот-вот, — согласился третий гном. — Есть правила безопасности. Если будешь в шахте песни орать, в один прекрасный день она на тебя рухнет.

— И потом. Никаких рудников в окрестностях Анк-Морпорка нет и быть не может, — заговорил предположительно первый гном; Солл еще не научился различать их по наружности. — Известный факт. Анк-Морпорк стоит на глинистых почвах. Мы превратим себя в посмешище, если ребята увидят, как мы добываем драгоценные камни на фоне Анк-Морпорка.

— Лично я не считаю, что у меня лицо, как булыжник, — опять подал голос Утес, которому для усвоения нового материала иногда требовалась минута-другая. — Горная порода — еще может быть, но не булыжник.

— В общем так: мы не понимаем, почему люди всегда прибирают к рукам главные роли, а нам вечно достается какая-то мелочь, — заключил один из гномов.

Солл нервно хихикнул, как загнанный в угол человек, радующийся, что представился повод разрядить атмосферу веселой шуткой.

— Ну, просто вы ростом…

— Так-так? — обратились во внимание гномы.

— Гм… — кашлянул Солл и совершил стремительный вираж: — На мой взгляд, главное здесь понять, что Джинджер пытается любыми способами сохранить свое родовое гнездо, поддержать состояние этих рудников и…

— Это всегда пожалуйста, — перебил его Бригадир. — Только просьба помнить, что мне лично через час бесов кормить…

— Ну, еще бы! — вдруг отозвался Утес. — Об меня ведь можно ноги вытирать!

— А зачем поддерживать состояние шахты? Это она поддерживает ваше состояние. Вы добываете оттуда драгоценные камни, а не вкладываете их туда. Это основный признак горнодобывающего дела.

— Ну, предположим, та жила уже иссякла, — быстро объяснил Солл. — Не в этом суть, главное…

— А тогда зачем поддерживать шахту? — возразил ему другой гном в той бодрой манере, которая всегда наводит на мысль, что сейчас последует долгое подробное объяснение. — Подумайте — зачем? Вы просто оставляете это месторождение, кое-где, по необходимости, устанавливаете подпорки, вбиваете балки и начинаете проходить новый ствол по линии залегания основного пласта.

— При этом рассчитываете погрешность на сдвиг или разлом породы, а также на…

— Само собой, на сдвиг или разлом породы, но…

— А для начала делаете поправку на коэффициент смещения поверхностных напластований.

— Совершенно верно, а потом…

— Это, конечно, при условии, что вы не работаете в открытом разрезе.

— Допустим, однако…

— Я вообще не понимаю, какое вы нашли сходство… — снова заговорил Утес.

— МОЛЧАТЬ! — зарычал Солл. — ВСЕМ ЗАКРЫТЬ ПАСТЬ! Тот, кто первым сейчас произнесет хоть слово, может до конца жизни распрощаться с надеждой получить работу в этом городе! Вам все ясно?! Я понятно выразился?! Отлично. — Солл откашлялся и продолжал уже в более умеренных тонах. — Вот и хорошо. Итак, все должны глубоко проникнуться пониманием того, что мы создаем Захватывающую, Умопомрачительную По Своей Интриге Панораму Человеческих Чувств, в центре которой — судьба женщины. — Тут Солл сверился с прикрепленным к доске листочком и бодро продолжил: — Вставшей на борьбу за подлинные ценности своей жизни. События ленты разворачиваются на драматическом фоне Охваченного Безумием Мира, так что ведите себя по-людски и не мотайте мне нервы.