Кристина Шувалова - Холодные мечты [СИ]

– То-то же! О Феоктисте можно только с большим уважением говорить.

Афанасий Афанасьевич выдержал еще одну очень короткую паузу (все же с паузами на данном собрании опасно было переусердствовать), а затем приступил к основной теме.

– Последней волей Феоктиста было собрать нас здесь, чтобы поведать о дальнейшей судьбе Империи! Он хотел, чтобы я огласил о тех переменах, которые будут происходить после его смерти. Что и зафиксировано в данном документе, – адвокат извлек из кожаной папки листок бумаги.

Анжела многозначительно кивнула, и бросила на Доминику взгляд, которым обычно удостаивала лишь полных тупиц.

– Зачем нам это нужно? – спросила Доминика то, что спрашивать, в общем-то, не полагалось, но она в этот момент почувствовала себя настолько лишней в этом шикарном зале, что просто не могла промолчать. – Мы-то здесь не при чем! Мы никак не связаны с Империей, об изменениях должен заботиться его наследник. Зачем нам это слушать?

– Ничуть не сомневаюсь, что наследник разумно поведет себя, вступив в права наследования, – согласился Афанасий Афанасьевич. – А нам с вами надлежит разобраться с данным документом, – адвокат взмахнул листком бумаги, словно это было крыло, – который называется дарственной. И хотя дарственная составлена в достаточно свободной форме, но все указания Феоктиста будут неукоснительным образом соблюдены. Я лично позабочусь обо всем.

– Уж ты-то позаботишься, – хохотнул Мителкин. – Ты всегда обо всем заботишься!

Доминика не поняла, что его так развеселило, наверно, он расслышал в словах адвоката какой-то еще тайный смысл, понятный лишь двоим из собравшихся. Ей самой ситуация совершенно не казалась смешной или забавной.

– Все надлежащие аспекты будут соблюдены! – заверил адвокат и уставился в дарственную. – Господин Мителкин, извольте подтвердить, что подчерк, которым написан данный документ, принадлежит Феоктисту.

С Мителкина мигом слетело все веселье, он бросил хмурый взгляд на бумагу и кивнул.

– Он, он родимый написал это, – уборщик глубоко вздохнул. – Как же не признать-то! Эх, Феоктист…

– Тогда, нет смысла затягивать, приступим. «Я, Фролов Феоктист Федорович, находясь в здравом уме и твердой памяти, дарую свой бизнес, а именно компанию называемую „Империя“ со всеми ее филиалами, трем молодым людям: Доминике Крысалицкой, Савелию Пепельмуху и Анжеле Тениной. Они должны управлять Империей и продолжать мое дело, не отклоняясь ни на шаг от заданных мною задач и целей». Все!

Повисла тишина.

Тишина!

Казалось, упади на пол одна единственная песчинка, то шум от этого падения можно было бы отчетливо расслышать во всех уголках зала.

– Да вы чего издеваетесь… – не выдержала Доминика и, почувствовав, что ей не хватает воздуха, умолкла.

Вновь воцарилась тишина.

Было слышно, как учащенно бьются сердца.

Судорожно вздохнул Савелий.

Громко почесался Мителкин.

Афанасий Афанасьевич сидел неподвижно.

– Этого не может быть! – вновь заговорила Доминика, но уже на полтона ниже, хотя и все так же истерично. – Какая еще Империя? Вы нас с кем-то путаете. Вы меня с кем-то путаете. Это неправда! Такого просто не может быть. Зачем это все нужно?

Анжела вскочила на ноги.

– Вы ее с кем-то путаете, – поспешно вставила она. – А меня нет. Я хочу получить Империю. Я готова к такому поступку.

Анжела с Доминикой уставились друг на друга, словно в молчаливом поединке между ними могло что-то решиться. Их дыхание было прерывистым, глаза горели от возбуждения, губы плотно сжаты.

– А чего тут такого?! – хмыкнул Савелий. – Я согласен получить свои миллионы.

– Позвольте вас поправить, – сказал Афанасий Афанасьевич. – Вы не получаете миллионы. Вам дарована компания, которой владел Феоктист, и вы становитесь ее владельцами. В вашу задачу входит грамотно управлять Империей. Чрезвычайно грамотно. Впрочем, об этом я позабочусь.

Анжела первой отвела взгляд от Доминики и широко улыбнулась, считая, что в этом противостоянии победа досталась ей, поскольку адвокат еще раз подтвердил все написанное в дарственной. Они получали Империю!

– Но я не понимаю! – Доминике вдруг отчаянно захотелось разрыдаться. – Почему мы?

– Сейчас вы все поймете…

– Какое там! – хмыкнул Мителкин. – Эх, не скоро они поймут, во что вляпались, что тут…

– Господин Мителкин, я бы попросил вас не перебивать меня и не портить людям настроение своими глупыми домыслами.

– Это чего ты домыслами называешь?

– Все, что не имеет документального подтверждения, – выговорил адвокат. – А так же все то, что разрушает Империю.

Теперь адвокат с уборщиком гневно уставились друг на друга, но уже через пару секунд Мителкин повержено опустил взгляд.

– Лады, прав ты, адвокатишка, я тут ахинею несу, – примирительно сообщил он.

Впрочем, эта небольшая перепалка осталась совершенно незамеченной тремя молодыми людьми. У них были дела и поважней. Если Савелий совершенно запросто представил себя владельцем, и ничуть не утруждал работой свой эмоциональный центр, то у обеих девушек дела обстояли совершенно иначе. Доминика пыталась понять, что же такого произошло, что ей даровали треть Империи, а Анжела разбиралась, какой именно из ее постоянных выходов в мир моды привел к такому решению.

– Феоктист наш, большой мудрец был и знал, что делал. Набрал троих разгильдяев, значится, так и нужно для каких-то его умных планов, – добавил к своей речи Мителкин.

Анжела возмущенно покраснела.

– Точно, он нас просто набрал! – вдруг опомнилась Доминика. – У Феоктиста был наследник, что же досталось ему? Ведь нам Феоктист отдал свою компанию.

– Я не могу разглашать данную информацию, – сухо ответил адвокат. – Но поверьте, наследник получил то, что ему полагалось. Все вопросы, касаемые завещания, я буду обговаривать непосредственно с ним. Я не вправе посвящать вас в эти дела.

– Феоктист не знал нас! – продолжила Доминика, и почувствовала, что не может остановиться, накопившиеся эмоции требовали выхода, и она перешла на крик. – Он ничего не знал про нас. Почему он нам оставил Империю? Он не должен был этого делать! Не должен! Это все ложь!

Лишь доля секунды потребовалась адвокату, чтобы подыскать подходящий ответ.

– Уверяю вас, все это абсолютная правда. Феоктист даровал вам то, что счел нужным даровать, это законная сделка, – твердо заявил Афанасий Афанасьевич. – Как мне кажется, им двигали простые человеческие чувства, у Феоктиста нет родственников, а компанию необходимо было передать в надежные руки.

– Зачем тогда он написал завещание на этого Антофия? – Доминика даже обрадовалась, что ей удалось найти то, за что можно зацепиться, а в дальнейшем опровергнуть все, что сказал адвокат. Потому что происходившее сейчас происходить не могло. Потому что так не бывает. Потому что девчонки в разодранных кроссовках не получают в дар Империи. – Феоктист ему не доверял? Вы сказали, что компанию надо было оставить в надежных руках. А как же руки Антофия?