Джейд Дэвлин - Айболит для короля

— Это все, что может магия, — спокойно сказал король-бегун. — Дальше действовать будешь ты, женщина, назвавшая себя целительницей.

Окончание фразы прозвучало громче начала. Донесся то ли клекот, то ли ворчание. Нас окружало десятка полтора воинов, на их плечах сидели орлы. Кто-то был в такой же броне, как королевские телохранители, остальные — в серебристых камзолах, будто усыпанных сверкающим тополиным пухом. Их вряд ли позвали для охраны, скорее всего, собрались сами — посмотреть, что же случилось с товарищами. А если все выйдет совсем плохо, могут и заклевать «женщину, назвавшую себя целительницей».

Так, спокойствие. Борменталь не раз при мне вспоминал, как в давние, впрочем в не очень давние, годы бандиты привозили в клинику пациентов особой значимости. Например, алабаев и кавказцев, порванных в собачьих боях. Клали пачку долларов, вынимали пистолет. Иногда вызывали домой, показывали пациента и говорили: «Если он умрет — отсюда вынесут два трупа». И как-то у него все обходилось.

Хватит воспоминаний, хватит гляделок по сторонам. Сейчас передо мной два живых существа, и они должны жить дальше…

Впрочем, лучше, чтобы их стало четыре. Я все же больше по нормальным зверушкам специалист, а не по гигантским орломонстрам. Да и с Ариссой удалось потому, что она отделилась от своего филина-сыча.

Беглый осмотр. Не надо глядеть на кровь и опаленные перья, надо оценить состояние.

Один из птиц, особо окровавленный, в полной отключке. Тот самый Веритай, коль правильно запомнила имена. Второй клекочет, видимо, погрузился в сумрак не до конца. Будем вытаскивать.

Я подскочила к рюкзаку. Быстро обтерла руки одной из последних спиртовых салфеток — если меня не заклюют, пусть король построит перегонный аппарат. Набрала в шприц сульфокамфокаина — мысленно назвала его полностью, а не привычным «сульфиком». Сейчас ты должен спасти нас троих.

Прицелиться, найти место в длинной когтистой лапе… Кстати, надо придержать ее левой рукой: если пациент дернется в беспамятстве, такая лапа ударит один раз — и упс. Нету Айболиды. Вводим. И пожалуйста, не клюйте меня взглядами в затылок!

Сульфик — проверенный, надежный реаниматор. Но такого эффекта не получал ни один ветеринар. Огромная птица дернулась и не ударила меня, а разделилась на птицу поменьше и человека. Конечно же, оба были хуже некуда — пернатый сразу нахохлился и прилег, человек сел. Серьезных ран я не увидела, но если он тащил бессознательного товарища неведомо сколько километров, да еще по воздуху, то выложился герой серьезно.

— Ваше величество, — хрипло сказал Михайр, — они достигли островов. Теперь они мечут дымные камни. Я только ушиблен ими, но у Вера пробита броня.

— Их много? — спросил король.

— Нет. Это только разведка, но крупная.

С каждым словом голос раненого слабел. Я обратилась к королю:

— Его можно погрузить в сон?

— Да, — ответил король. — Но какое гнусное оружие — дымные камни!

— Не гнуснее, чем отравленные стрелы, которыми ранят ваших подданных, — не удержалась я от горького упрека, но руки при этом работали независимо от головы.

— Я запретил их использовать, — тут же нахмурился его величество и бросил грозный взгляд куда-то в сторону.

— Значит, плохо проследили за исполнением, — пожала плечами я и добавила, упреждая дальнейшие разборки: — Все потом! Теперь нам нужна тишина.

Не очень хороший технический прием прекращения спора, но удачный. Немного погодя Михайр задремал. Капельницу, разумеется, получил человек, но было видно, как птице лучшеет на глазах.

Уф-ф-ф. Можно заняться и вторым.

С Вером было серьезней. На груди, к счастью ниже сердца, я обнаружила рану. Мне попадались на операционном столе собаки, в которых стреляли разные идиоты. Поэтому я назвала рану «входным пулевым отверстием». Вот что такое «дымные камни».

Понимание — не лечение. Что же делать? Пулю можно вынуть у птицы. Потом — разделить и лечить.

Дошло до хирургического набора и фонарика из рюкзака. Но я не могу орудовать и светить. Кто помог бы?

— Ваше величество, мне нужна помощь, — сказала я и для объяснения активировала фонарик.

К моему удивлению, король не стал никому передоверять ассистентскую работу. Он сам взял фонарь и присел на колени. За пару секунд сообразил, как нужно светить. Издали могло показаться, будто луч вылетает у него из кулака.

Пуля ушла недалеко, да иначе и быть не могло — большой бесформенный камень то ли из свинца, то ли из олова. То, что он вышел, было хорошо. Плохо, что кровь, до этого капавшая, полилась струей. Сульфик тут не поможет.

— Его нужно разделить, — вслух попросила я.

— Если это нужно, я помогу, — сказал король. Достал маленькую склянку и, не успела я догадаться, что он сделает, плеснул несколько капель прямо в рану. Ох, ни фига себе! Что это за зелье?!

Реакция была мгновенной. Передо мной опять были человек и орел. И если орел еще более-менее держался, то человек упал без сознания.

Я быстро положила руку ему на грудь. Трындец… Сердце не билось.

Глава 16

Сердце — моторчик. Если остановка, можно перезапустить. Главное — быстро.

Борменталь говорил это не просто так. При мне он два раза чинил моторчики. Однажды на моих глазах сымпровизировал дефибриллятор из паяльника и чайника — погубил оба прибора, оторвав провода и приложив провода к бедной собачке, запустил сердце.

Вот только у меня под рукой никакого электричества. Нет его в этом мире. Значит, будем действовать вручную.

Как реанимировать людей, я знаю. Ходила на курсы, это недолго и довольно интересно, а с моим образованием педиатра — нетрудно. Вот только одно дело манекен… а другое — живой, в смысле неживой, человек, которого надо вернуть с того света. Так, Лида, соберись, ты справишься.

Начать надо со скальпеля — разрезать камзол. Пациент Веритай — вспомнила полное имя — достаточно молодой парень. Это к лучшему. Сердце вряд ли подпорчено.

— Эй, женщина, он жив или нет?

Я ничего не слышу. Я начинаю реанимацию. Кладу руки на грудь и делаю сильные толкательные движения. Сколько? Сколько нужно. Никаких криков, клекотов. Тридцать толчков и вдох.

Говорят, этот процесс кажется бесконечным. Значит, мне повезло. Сердце забилось после первого подхода.

Теперь надо остановить кровь, наложить повязки. И поставить вторую капельницу.

Только закончив со всеми самыми необходимыми делами и убедившись, что пациент скорее жив, чем мертв, я встала с колен, машинально вытерла рукавом флиски пот со лба и обернулась к публике.

Угу. Немая сцена. «Ревизор», бессмертная классика. И самый главный немой зритель — король. Наверное, он не раз видел, как живые становятся мертвыми. Да и сам способствовал. А вот обратную трансформацию наблюдал впервые.