Алексей Калинин - Слушаю и повинуюсь

— Не мучай меня, возьми… Возьми всю, без остатка, я так хочу этого, — умоляла Катя, подтягивая Артема к себе.

— Я… я люблю тебя, — невнятно пробормотал Артем, нависая над девушкой, чтобы пронзить её своим напрягшимся витязем.

— Я тоже… тоже… возьми же меня…

Ещё немного, всего лишь движение и желание моего господина осуществится. Я улыбнулась, глядя на эту пару.

Катя обвила стан моего господина ногами и начала подталкивать его к погружению в блаженство, когда музыка на проигрывателе вдруг остановилась…

Катя взглянула на Артема так испуганно, как будто он в темном переулке попросил у неё сигарету, мобильник и девственность в придачу. Она уперлась руками в грудь Артема и попыталась оттолкнуть его прочь.

Я схватилась за голову…

Ммм, как же плохо, а ведь почти всё получилось. Желание почти исполнилось, осталось совсем чуть-чуть и…

Ну как же так?

О Масуд, дитя иблиса, внук скорпиона и гадюки, как же ты сейчас смеешься где-нибудь в подворотне…

— Ты кто? Что я здесь делаю? И почему… Почему я голая? — дрожащим голосом проговорила Катя.

— Это шутка? Я же… мы же… ты же… как же? — проговорил Артем и попытался улыбнуться.

Улыбка вышла жалкой, потому что Катя выскольнула змеёй из-под Артема и запахнулась в покрывало. Увы, интимный момент был упущен, музыка так и не возобновилась. Царапина Масуда сыграла своё мерзкое дело.

— Отвернись сейчас же! — потребовала Катя не терпящим возражений голосом. — Отвернись или я буду кричать!

Зачем кричать? Почему кричать? Не надо кричать…

Артем ибн Петр посчитал также и отвернулся к стене. Его витязь поник и склонил головку вниз, как разочарованный в этой жизни странник, который очень устал и жаждет лишь отдыха. На лице Артема застыла смесь из недоумения, смущения и непонимания. Весь этот компот добавлял моему господину столько жалости, что я даже чуть не всплакнула.

— Я не знаю, каким гипнозом ты воспользовался, — дрожащим от негодования голосом говорила Катя, натягивая одежду, — но надеюсь, что это останется между нами. А ещё лучше забудем все как дурной сон и никогда не будем вспоминать.

— Но я… — начал было Артем.

— Нет, ничего не говори. Всё ясно и так. Мы едва не совершили большую глупость, на нас будто что-то нашло. Но сейчас все иначе. Пойми — мы не созданы друг для друга. Ой! — Катя чуть не навернулась, пока натягивала шорты. — Юбку я заберу с собой, а шорты… Шорты отдам на работе.

— Но мы…

— Нет и никогда не было этого «мы». Есть ты и я. И никогда не будет «мы»!

— Даже если на Земле останемся только мы с тобой? — спросил Артем.

Катя на секунду остановилась. На её личике отразилась вся мыслительная деятельность, то есть она скорчила пару рож:

— Ну, может быть в этом случае и появится «мы». Но только в этом случае! Сейчас мне надо бежать, я… В общем я… Пока.

За окном появился сын шакала Масуд. Он отчаянно махал двумя кленовыми листьями, как крыльями, и на его мохнатой морде была нарисована гримаса отчаянного напряжения. Надо было видеть, как это напряжение сменяется радостью от вида уходящей Кати. Он даже забыл махать крыльями и в очередной раз за окном раздался писк:

— Джеронимо!!!

Я готова была разорвать это мелкое отродье иблиса на тысячу мелких иблисят, но решила оставить его на потом. Сейчас надо было что-то решать с Артемом ибн Петром.

Судя по его побелевшему лицу, поникшему витязю и мрачному взгляду — сейчас он явно не собирается прыгать от радости и вопить от счастья.

Он застыл, как одинокий саксаул в безветренную ночь, сжав голову руками, и только впалая грудь поднималась и опадала в мелких рыданиях. Тихие всхлипы рвали мою душу на мелкие клочки, как воздушную паутинку разрывает попавшаяся верблюжья колючка…

Кто-то говорил, что нет ничего хуже, чем вид детской слезинки, так вот это всё враки! Этот кто-то просто не видел голого молодого человека, которого только что лишили страстного секса.

Я решила проявиться… Будь что будет, но женское сердце не может вынести вида этого страдания.

На этот раз появление прошло без грома, без молний и других веселящих Аллаха спецэффектов. Я просто появилась на телевизоре и едва удачно не навернулась с тонкого ребра — пришлось хвататься за стенку и повисать на шторе. Какое же счастье, что гардина с советских времен смогла выдержать мой небольшой вес, да будет благословен тот человек, который закрепил её над окном.

— Ой, — вымолвил Артем ибн Петр и постарался прикрыться. — Ты кто?

— Верблюд в пальто, — пробурчала я в ответ. — Вспоминай давай, только вчера познакомились, неопохмеленный сын благородных родителей!

Артем сначала пошарил глазами по столику, видимо, в поисках телефона, чтобы вызвать полицию или добрых санитаров с оригинальной рубашкой, но не нашел искомого. Он вздохнул, почесал голову, а потом спросил:

— Значит, вчера мне всё не приснилось? Всё это правда и даже была говорящая крыса-раб?

— Я не ра-а-а-аб! — донесся тихий писк из вентиляционного отверстия с кухни.

— А сейчас… Сейчас было то, что я загадал?

— Да. Вот только я со своей стороны сделала всё возможное и тебе оставалось лишь качнуть тазом, о неповоротливый любовник красивой женщины…

Я потянулась и спрыгнула с телевизора, постаралась сделать это всё грациозно, но в итоге едва успела поймать черный прямоугольник, который тоже захотел спрыгнуть на пол. Тонкое хихиканье донеслось из вентиляции, я в ответ погрозила кулачком и там всё стихло.

— Так значит, я правда загадал, чтобы трах… чтобы заняться любовью с Катериной? И ведь я едва не трах… едва не сделал это… Блин, какая же я скотина… Что она обо мне подумает?

Артем снова сжал голову в ладонях и начал покачиваться на диване, как русская игрушка по имени «Неваляшка». Вот если бы рядом с ним было какое-нибудь оружие, то мне кажется, что он без раздумий схватил бы его и нанес себе пару ранений. Просто так… Чтобы унять внутреннюю боль.

Да, это желание было загадано под влиянием паров гашиша, но Артем вряд ли должен об этом знать. Пусть думает, что это проснулся его внутренний зверь и задал такое задание наивной джинние.

Я выдернула волосок, произнесла тихим голосом: «Трах-тибидох-трах» и вызвала на столик тарелку с фруктами, кувшин с холодным вином и несколько пиал со сладостями.

— Мой молодой и не очень мудрый господин, прошу тебя вкусить подношение твоей верной служанки. Поешь и выпей. От этого вина прояснится в голове, посветлеет на душе и повеселеет в области печени. Если хочешь, то следующим твоим желанием я могу привести тысячу наложниц, которые будут гораздо красивее, чем Катя. Они окружат тебя любовью и лаской до тех самых пор, что ты перестанешь различать, где заканчивается жизнь и начинаются вхождения в райские врата…