Алексей Калинин - Слушаю и повинуюсь

Крыс вытащил из старины глубокой Амрана, охранника персидского царя, а вместе с ним наружу вылез и сам Шахрияр. Ай-яй-яй, вот досада, так досада…

— Амран, тащи этого тщедушного похотливого мальчишку в самую высокую башню. А ты, моя ненаглядная Гюльзара… — при этих словах палец Шахрияра показал в мою сторону. — Ты будь готова отдать мне свою лампу!

После этих слов мой бывший муж хлопнул в ладоши и исчез со сцены. Следом испарился и Амран с Артемом ибн Петром. Только одинокая Катерина осталась стоять на сцене.

— Ё-моё, что же я натворил-то, — простонал рядом Масуд…

Фанаты бесновались так, как будто увидели последний день Помпеи, причем вживую. Они радовались новым чудесам.

А я… А у меня потихоньку начали шевелиться руки-ноги. Я тут же перенесла нас с Масудом в квартиру Артема.

Ой-ёй-ёй, как же всё плохо-то… Что же делать? И ведь магии у меня осталось всего ничего.

— Чего будем делать, Масуд? — спросила я у маленького негодяя, из-за которого всё так получилось.

— Да хрен его знает… — пожал тот плечами в ответ. — Походу, надо будет отдавать лампу Шахрияру…

— Отдавать? И всё?

— А чо ещё? Он же сильнее… И с ним Амран…

— Тогда и нам надо сделать сильного помощника. Помнишь, как мы лепили голема, когда было нужно защититься от Снежной королевы?

— Да помню, но тогда была картинка, была глина, а сейчас…

Раздался звонок в дверь. Я выглянула в глазок и обомлела — на пороге вырисовывалась мощная фигура полуобнаженного человека. На бугристом от мускулов плече покачивалось прилипшее бревно, в руках блестел пулемет Гатлинга. Шесть дырочек смотрели на дверь квартиры. Человек неспешно перекатывался с пальцев на носок. Из одежды присутствовали мохнатые шорты и носки с дырками на больших пальцах.

Похоже, что Шахрияр так и не научился перемещать людей в пространстве…

— Ну что же, Масуд, будем делать голема? — взвизгнула я.

— Да полюбасу будем! — глаза Масуда напряженно всматривались в равнодушное лицо призванного злодея.

Я выдернула волосок, произнесла заклинание и в небольшой комнатушке появилась моя лаборатория, которая до этого времени скрывалась в лампе. Лаборатория небольшая, всего пара столов, колбы с магической жидкостью и големами, распознаватель и другие волшебные приспособления.

Могучая фигура замерла в нескольких метрах от входа. Губы человека зашевелились.

— Гюльзара, выходи, подлая трусишка! Мне нужна твоя лампа! Гюльзара, выходи, подлая трусишка! Мне нужна твоя лампа!

На одной волне, без намека на эмоции. Психологическая атака принесла свои плоды, когда я зажала уши и кинулась опрометью прочь. Масуд кинулся за мной. По пути он ударился о стол, и на кипельно-белую поверхность из мензурки выплеснулась прозрачная капля какой-то жидкости.

— Он не уйдет, Гуля! — верещал Масуд.

— Можем снова попытаться использовать нашу последнюю разработку, преобразователь фантазий, — почесала я переносицу.

Масуд с испугом уставился на меня, потом снова выглянул на площадку, на котором виднелось лицо Амрана. Стальные глаза смотрели на Масуда так, что не оставалось даже малой надежды на благополучный исход нападения. Средств защиты не осталось, хрупкая дверь вряд ли надолго задержит этого амбала.

Прошлый раз у нас был голем, и он действительно помог защититься от Снежной Королевы. Но у нас тогда была картинка, а что мы можем противопоставить сейчас?

Масуд притащил из соседней комнаты журнал с комиксами и разложил его под распознавателем. На картинке скалилась нарисованная рожа зеленокожего монстра. Гипертрофированные мышцы составляли сущность данного индивидуума, и потому Масуд решил, что это чудовище победит нашего врага. Да и мышцы на картинке казались больше, чем у Амрана.

— Гуля, а чем мы рискуем? За наши жизни и так никто не даст ломаного гроша. Если не попытаемся, то обломаемся по полной. Не ссы, Гуля, мы прожили хорошую жизнь, — одобряюще улыбнулся Масуд.

Улыбнуться-то он улыбнулся, но поджилки затряслись, когда в зеленую нарисованную рожу ударил яркий луч распознавателя. В больших сосудах у стены скорчились в позах эмбриона три фигуры из биомассы. Они похожи на магазинные манекены: бесполые, без лиц. Три фигуры — три шанса на избавление от сотворенного оружия, которое повернулось против нас же…

Из раструба над одной фигурой полился зеленый свет. Он окрасил жидкость в салатовый цвет. Фигура дернулась и начала понемногу распрямляться. На руках вздулись пики бицепсов, мышцы ног грозили прорвать кожу, крупные вены по всему телу обрисовались змейками. На лице формировались черты лица, словно вырубленные топором из чурбака. Картинка исчезала со страницы комиксов, а монстр проявлялся в колбе.

— Теперь нужно вдохнуть в него немного национального характера. Что у нас осталось? — поинтересовалась я, не отходя от приборной панели. Мои руки шустро сновали по тумблерам, добавляли мышечную массу, убавляли процент жира, уплотняли кожу.

Да, джиннии порой приходилось делать и ученую работу. Не всё же волшебством справляться… Тем более, что волшебства кот наплакал.

Без национальной черты не удавалось одушевить создаваемых клонов в преобразователе. Плохо только то, что не до конца оставалось исследованным влияние сущностей различных народов. Порой образцы вели себя непредсказуемо, и их приходилось уничтожать.

— Осталась грузинский лаваш, еврейская маца и русский каравай. Чо добавлять? — Масуд выставил три упаковки на стол.

— Наиболее неизученные образцы, — простонала я. — Давай грузинский, что ли? Говорят, что это самый воинственный народ на планете.

Масуд кивнул и покрошил немного в колбу, откуда за ним следили злющие глаза монстра. Крошки поплавали по поверхности и вскоре пропали в зеленом свете, льющемся из раструба. Чрезмерно накачанный человек мощно вздохнул и расправил плечи. От этого движения стенки колбы лопнули, и питательная жидкость рванула струйками наружу.

— Какой же он большой, — хмыкнула я. — Он точно справится с Амраном?

За дверью всё также виднелось непроницаемое лицо застывшего человека. Бревно на плече покачивалось в такт окончаниям фраз, словно ставило восклицательные знаки.

Человек-монстр ещё раз расправил плечи, стекло осыпалось бриллиантовыми осколками. Он сделал шаг наружу. Под босой ногой хлюпнула питательная жидкость, хрустнули стекляшки. Монстр не обратил на это никакого внимания, лишь почесал пятую точку, скрытую под фиолетовыми рваными шортами.

— Приветствую тебя, творение науки! — пафосно воскликнула я.

Ну а что? В редкие мгновения страха у меня проявляется пафос.

Пышущие злобой глазки уставились на меня. Я на всякий случай отступила назад, а Масуд и вовсе юркнул под кровать.