Елена Звездная - Принцехранительница [СИ]

Но вслух:

— Да, любимый, конечно, — и улыбка, милая и невинная.

Вообще улыбаться меня не учили, врать – да, а улыбаться нет, ведь по идее мое лицо должно было быть навеки закрыто маской, но… захочешь жить, и не такому научишься, так что врать с самой невинной улыбкой на лице я умела с детства. И, похоже, что с раннего. В смысле, всегда срабатывало, не припомню ни разу, чтобы не вышло.

Вот и сейчас принц успокоено улыбнулся в ответ и толкнул золоченую дверь. Хотя что там «золоченую», дверь была настоящей золотой! Из самого настоящего золота, и не важно, что этот металл магии жрет немеряно, видимо, у главного паладина магии тоже было немеряно, так что подобные траты и в прямом, и в переносном смысле он вполне мог себе позволить. С другой стороны, у него вообще на посылках фактически был наследный принц, так что скупиться явно не имело смысла, главвоин Света мог запросто залезть и в королевскую казну… ну это если я не облажаюсь, принц выживет, а рангорца удастся найти и обезвредить… в смысле освободить, и все это каким-то образом больше не обзывая моего любимого жабой… В ином случае главпаладину королевская казна точно не светит…

Зато сам он светился.

Буквально.

Величественный, плечистый находящийся на склоне лет мужчина поднялся из-за стола, сияя магическим ореолом и улыбкой… даже интересно стало, чем он зубы отбеливает…

— Кейран, сын мой! — раскинув руки в демонстративном желании обняться, произнес явно пресекший все мыслимые и немыслимые границы своего чувства величия воин, шагнув к нам. — Ты обрел интимное счастье, как же я рад за тебя!

Кккакое счастье?

— Магистр, — роняя мою пытающуюся уцепиться покрепче за его локоть ладонь, произнес Кейран, тоже сияя улыбкой и проявляя готовность к обнимашкам.

Я себя даже как-то неуютно почувствовала.

Объятия вышли по-родственному крепкими, но подозрений меня не лишили. Все-таки в четырнадцать лет от такой девушки отказаться, и только вот сейчас обрести весьма сомнительное «интимное» счастье, это как-то странно, с какой позиции не взгляни. С моей так вообще было стремно все очень, и дело даже не в том, что я наемница, и вечно быть на стреме – моя главная обязанность, просто действительно стремно.

И, напрягая меня еще больше, Кейран, разорвав крепкие объятия, повернулся ко мне и произнес, представляя руководителю и наставнику:

— Мое счастье!

Это, которое интимное? Спасибо, но я отказываюсь. Где у вас тут выход?

— Девочка моя! — решил главпаладин, сызнова раскидывая руки и делая шаг уже ко мне.

Так, стоять, я вообще не ваша!

Но моя непринадлежность к явно странным рядам Воинов Света никого не остановила — я была крепко сжата, стиснута до невозможности дышать, а, когда уже практически задохнулась, меня отодвинули, держа на вытянутых руках, осмотрели и вынесли вердикт:

— Пойдет!

Даже побежит, отпустите только!

— Да, красавица, — с гордостью творца определенно приложившего, пусть будет руку, к моему сотворению, произнес Кейран.

— Удивительно красивая девочка, — продолжая оценивающе рассматривать, сделал заявление главпаладин. — Гораздо привлекательнее всех этих твоих…

— Наставник! — возмутился принц.

— Всех этих твоих претенденток на руку и сердце, — выкрутился главарь светоностной обители, но улыбка при этом была такая, что сразу стало ясно — речь вообще не про сердце шла, про руку еще может быть, ну и другие составляющие «интимное» счастье органы, но не про сердце точно!

— Красавица, — продолжил паладин, и поинтересовался у принца так, словно меня тут вообще нет: — Сколько ей?

— Семнадцать, — все так же с гордостью ответил Кейран.

Мне уже даже стало интересно – зубы смотреть будут или как?

— Отличный возраст, — похвалил главпаладин, — в меру глупа, воистину прекрасна, идеальна для зачатия.

Серьезно? Днем моего цикла интересоваться будете? Нет? Очень жаль, потому что сегодня никакой день! И будет он никаким ровно полгода, до следующей порции яркорня. Так что для зачатия интимное счастье в моем лице никак не подходит, уж простите.

— Что ж, полагаю, пора поговорить с нашей невестой, — улыбнулся главпаладин.

И я вдруг поняла, что все сказанное ранее… не предназначалось для моих ушей. Какой-то легкий шум во время их разговора присутствовал, я все не могла понять какой, а теперь до меня дошло — магия.

Седовласый паладин тем временем отступил, что-то где-то осыпалось с легким звоном и мне галантно поклонившись, произнесли:

— Рад видеть вас в Обители засиявшей с вашем появлением, леди Ярсамина.

Реверансы были отныне моей сильной стороной, так что я ответила поклоном, достойным принцессы, и ответила бредом про «Очень рада познакомиться с величайшим паладином всех времен и народов».

Главпаладин сильно растрогался, заявил, что я ему буду как дочь и… выставил из кабинета, оставив Кейрана для обсуждения текущих дел.

Да, судя по всему, я точно была ему как дочь. В смысле мой родной отец поступил примерно так же — дал путевку в жизнь и исчез из этой самой моей жизни. Хотя если быть откровенной, то из своей исчез тоже — его портрет на почетном мемориале павших во благо клана практически в самом верху. Великий наемник был… Матери перед уходом наказал родить пацана, чтобы в него был — высокий, черноволосый, темноглазый, сильный, надежный и гордость клана…

Наверное, даже лучше, что он не видел, как я родилась, а то расстроился бы до предела — и не пацан, и не высокая, и блондинка летом и по осени, когда волосы выгорят, и глаза светлые, и силой не отличаюсь, надежностью тоже, а о гордости клана и говорить нечего.

Нет, вообще я стараюсь, но… параметрам не соответствую.

А за дверью меня ждали.

Не сразу поняла, что именно меня, потому что высокий светловолосый юноша благоговейно пялился на дверь, и только после моего тактичного «Гхм» перевел взгляд на меня. И благоговейность усилилась в разы. Я думала для него дверь предмет самых смелых мечтаний — оказалось я.

— Леди Ярсамина, — задыхаясь от восторга, произнес юноша.

Возникла мысль, что он сейчас от восторга грохнется в обморок. На всякий случай достала из кармана нюхательные соли – они прилагались к корсету, стянувшему меня до возникновения сложностей с дыханием и насколько я поняла, были неотъемлемым атрибутом всех ледей.

Вьюноша, мгновенно перестав пялится на меня, воззрился на баночку дурно пахнущих даже с расстояния солей и тревожно осведомился:

— Леди Ярсамина, вам плохо?

— Мне нет, но вы как-то странно себя ведете, я подумала вашей трепетной и нежной душе несомненно требуется помощь, — ответила совершенно искренне.

И поняла, что совершенно зря вот я все это сказала, потому что оба метательнокинжальных носильщика как-то разом заухмылялись, и правый произнес: